Россия и мусульманский мир № 5 / 2011 - стр. 11
Однако, являясь носителем передовых европейских идей, интеллигенция, в силу своего положения, навыков, уклада жизни, наконец, нравственных принципов, не смогла возглавить движение за демократию. Не смогла потому, во-первых, что демократического движения в собственном смысле этого слова в стране не существовало: оно возникло, но, к сожалению, не успело сформироваться к 1991 г., а позже оказалось «ненужным». Во-вторых, между интеллигенцией и простыми людьми в России на протяжении веков существовали достаточно сложные и противоречивые отношения. В силу ряда исторических обстоятельств: поляризации современных и традиционных секторов экономики в условиях «догоняющего» развития, европеизированного характера ценностей «культурного общества», господства традиционалистской и полутрадиционалистской культуры в массах и т.п. – российская интеллигенция очень редко находила в положении народа источник проблем, требующих изучения и разрешения. Неслучайно собственно демократическая идея в том виде, в каком она вошла в сознание российской интеллигенции 90-х годов XX в., была скорее сколком с проблем и противоречий западного общества, чем отражением непосредственных нужд народа.
Слабость активных общественных сил, особенно в регионах, обусловила неспособность демократической интеллигенции ставить вопрос о будущем страны на основе конструктивной историко-политической программы, а не абстрактно, вообще, «как это делают во всем цивилизованном мире». Не стоит говорить уже о том, что появившуюся в 1989–1991 гг. народную инициативу некому было направить в позитивное русло. Идеология государства, наделенного сверхъестественными свойствами («рациональный абсолют»), стала оправданием и обоснованием такой позиции. И не случайно разработка программы преобразований была отдана на откуп правительственным чиновникам. Все это объясняет, почему интеллигенция при всей ее энергии, искреннем порыве к переменам и антикоммунистическом настрое оказалась не в состоянии повлиять на ход реформ 1990-х годов и, главное, на способ их проведения. Привычный способ действий власти в условиях политической пассивности населения вновь возобладал в общественной жизни россиян.
Кроме названных двух, имеется еще третье, весьма немаловажное обстоятельство, определившее ход и исход демократических преобразований в России. Это – исторически сложившийся характер русского демократизма.
Потребность в демократическом устройстве вызревала в нашей стране существенно иначе, чем в большинстве стран Запада. Там борьбе за демократические институты, за всеобщее избирательное право предшествовало развитие либерального общества и капиталистических отношений. Поэтому и лозунг демократии был там не чем иным, как логическим развитием принципа свободы, родившегося до идеи демократии и независимо от нее. Демократия, обновляя и обогащая либеральную традицию, преодолевала раскол общества на бедных и очень богатых, утверждала политическую свободу для всех его членов, а не только для привилегированного меньшинства собственников. И даже рабочее движение, порой сливавшееся с другими освободительными движениями, порой же – через социализм – обособлявшееся от них, оказалось, несмотря ни на что, фактически дополнением к складывавшейся демократической традиции: оно доказало, что проблема свободы не может одинаковым образом стоять перед всеми классами, что реальная свобода для рабочего класса предполагает его экономическое, социальное и моральное возвышение. Подчеркнем главное: в европейском демократизме идея свободы, гражданских прав была «намертво» вмонтирована в демократическую идеологию. Демократия без свободы, поддержанной экономическими и правовыми механизмами, не мыслилась ни либералами, ни консерваторами, ни социалистами.