Россия и мусульманский мир № 4 / 2011 - стр. 33

По-своему поучителен конфликт, имевший место в астраханском селе Яндыки в августе-сентябре 2005 г., демонстрирующий, как судебное решение, возможно, принятое из лучших побуждений, чтобы не усугублять национальную рознь, способно привести к прямо противоположному результату. В селе, где давно уже бок о бок жили калмыки, русские и чеченцы и где председателем колхоза был чеченец, с наступлением новых времен среди чеченцев стала нарастать агрессивность. Они все чаще провоцировали драки с калмыками, не стеснялись использовать на своих участках подневольный труд бомжей и местных деклассированных жителей, что не могло не накалять обстановку. В довершение всего трое молодых чеченцев в феврале 2005 г. устроили погром на местном кладбище, надругавшись в том числе над могилой солдата-калмыка, погибшего в Чечне. Возмущенные случившимся калмыки и русские на своих сходах потребовали от властей выселить чеченские семьи. Вандалы между тем были преданы суду и в результате длившегося более полугода разбирательства получили по два года условно и были выпущены на свободу. Это решение вызвало новый взрыв негодования. Со своей стороны, чеченцы в целях устрашения в очередной раз спровоцировали драку, в ходе которой из огнестрельного оружия был убит юноша-калмык. После этого на похороны убитого уже из Калмыкии приехали около 150 человек. Как и следовало ожидать, начались массовые избиения чеченцев и поджоги их домов. ОМОН из Астрахани прибыл, когда часть подожженных домов уже сгорела дотла. По подозрению в убийстве были задержаны трое чеченцев, и началось новое разбирательство.

Очевидно, что в данном случае имели место не только судебная ошибка, но и откровенная пассивность властей, длительное время закрывавших глаза на этот ставший перманентным конфликт. Но российская действительность сегодня такова, что невозможно полностью исключить, что и судебная ошибка, и медлительность властей могут быть «материально простимулированы». Впрочем, нельзя исключать и другие мотивы, скажем, элементарную боязнь мести со стороны чеченцев. Уже упоминавшийся А. Белов рассказывает, что, когда состоялся суд над чеченцами, совершившими множественное убийство в Кондопоге, присутствовавшие в зале суда родственники последних запугивали свидетелей, доставая ножи и угрожая расправой в случае, если свидетель появится здесь в следующий раз.

Случаев, подобных описанным, было много. Повторяясь в различных вариантах, они вписываются в явление, названное «столкновением цивилизаций», в связи с чем уместно напомнить, что и русскую имперскую, и советскую цивилизации нельзя воспринимать как некие монолиты: помимо центрального ядра, составленного из русской (советской) культуры, существовали и культурные сплавы с трещинами и разломами, обусловленными различиями в исторических условиях формирования составляющих их национальных и конфессиональных компонент, их нахождением на разных уровнях общецивилизационного развития. Отождествляемые обычно с национально-конфессиональными особенностями, эти различия дали о себе знать в момент распада советской цивилизации, когда под влиянием быстро наступившей экономической разрухи и нищеты народы, ранее жившие в основном в своих «национальных квартирах», стали массово мигрировать в оказавшуюся в более благоприятном положении Россию. Образуя здесь «новые диаспоры», они вступали в новые для себя отношения с принимающим обществом. Некоторые из них в силу цивилизационных особенностей были интолерантны и полностью лишены политкорректности, что и оживило, казалось бы, давно забытые понятия «свой» и «чужой».