Россия и мусульманский мир № 2 / 2016 - стр. 11

Приходится констатировать, что консерватизм сегодня в отечественном политическом пространстве – это прежде всего область политической риторики, которая очень часто скрывает неотрефлектированное содержание. Для многих партий ритуальными стали фразы о «государственности» и «патриотизме». Как мантры звучат лозунги, подобные этим: «Наша цель – обновленная сильная Россия!», «Родина, Семья, Честь, Патриотизм, Духовность», «Сохраним себя, сбережем семью, возродим Россию» и т.п. На страницах партийных программ можно встретить термины «российский консерватизм», «либеральный конcерватизм», «консервативный демократический социализм», «левый консерватизм», «социальный консерватизм», «либерал-консерватизм», «неоконсерватизм», «здоровый консерватизм», «гражданский национализм». В этих программах идет речь не просто о консервативной идеологии, но о «национально-патриотической идеологии», об идеологии «российской имперской демократии», о «казачьей идеологии» и пр. Возникает вполне закономерный вопрос: откуда берутся такие «идеологические» основы? На наш взгляд, в данном случае могут быть только два рациональных варианта их появления. Либо их создатели, совершенно не понимая сути консерватизма, изобретают то, что с ним не всегда соотносится, либо мы имеем дело с открытиями в политической науке. В последнем случае авторы этих программ должны дать развернутое научное обоснование своих нововведений. Хотелось бы верить, что те, кто включает в программы эти и подобные им термины и понятия, могут легко растолковать непросвещенному читателю их суть. Если же партийные теоретики и идеологи не могут научно обосновать вводимые ими новые понятия, то очевидно, что деятельность этих квазиконсервативных партий обречена на провал26.

Консолидация современного российского консерватизма на едином основании становится важнейшей задачей дня. Стране, т.е. людям и государству, нужна целостная, внутренне непротиворечивая идеология. Идеология как форма организации коллективного сознания, основанная на прошлом и настоящем, ориентирована в конкретное будущее, – это то, что в статике обозначает системные принципы взаимодействия социальных групп и институтов, отграничение «своего» и «чужого», т.е. устранение проблем самоидентификации как для отдельных людей, так и для общества в целом, а в динамике обозначает цель, средства и способы ее достижения, т.е. смысл общественного развития. При этом идеология ставит четкие рамки того, что можно, а чего нельзя делать в обществе (общие идеологические принципы воплощаются в нормы права, соблюдение которых становится законом для граждан и институтов, поддерживается силой государства, принуждающего к их соблюдению). В идеологии в концентрированном виде аккумулируются ценности, т.е. то, что значимо для людей, полезно, то, чем желательно обладать или же к чему нужно стремиться. Системы ценностей, выстроенные в определенном порядке, или иерархия ценностей, составляют значимое ядро каждой политической идеологии, маркируют ее и отграничивают от других идеологий. Все это справедливо и в отношении идеологии консерватизма, значение которой для современной России чрезвычайно велико. Еще четверть века назад для российских государственных деятелей в объяснении проводимой ими политики обычным было обращение к базовым социалистическим ценностям социальной справедливости, равенства и солидарности. Затем эти социалистические ценности были оттеснены на периферию политического дискурса апелляцией к либеральным и демократическим ценностям. Такая апелляция считалась признаком хорошего тона и даже служила неким пропуском в клуб вершителей судеб страны и мира. Напомню, что хрестоматийный перечень демократических и либеральных ценностей обычно ограничивается первой частью фразы Т. Джефферсона (по-своему «переложившего» слова Дж. Локка) о праве «на жизнь, на свободу и на стремление к счастью»