Россия и мусульманский мир № 2 / 2012 - стр. 18

Один из видных деятелей бизнес-сообщества, президент промышленной группы МАИР В.Н. Макушин так охарактеризовал новый «класс» крупных собственников: «В России …олигархи назначались, а не становились олигархами благодаря цивилизованной конкурентной борьбе. Поэтому мы получили такой бизнес-класс, который не способен конкурировать с таким же бизнес-классом Европы или Америки. Он у нас по качеству гораздо хуже. Наш бизнес-класс сформирован во многом на разворовывании государственных средств, а не путем жесткой, но цивилизованной конкуренции». Кстати сказать, данный аргумент нередко ускользает от внимания тех, кто в целях оправдания губительных реформ начала 1990-х годов пытается отождествлять период первоначального накопления капитала в развитых промышленных странах с периодом разграбления национальной собственности в России после краха СССР.

В канун кризиса 2008 – 2009 гг. 500 самых богатых людей России владели состоянием в 715,3 млрд. долл., что составляло более половины ВВП в 2007 г. Если же взять только первую десятку лидеров этого списка, то их совокупное богатство превышало 221 млрд. долл. И если в США на одного миллиардера приходилось 730 тыс. человек, то в России – 1,4 млн. человек. При этом Москва оказалась на первом месте в мире по числу проживающих в ней миллиардеров – 74 человека. По мнению профессора О.В. Крыштановской, принадлежность этой бизнес-элиты к правящей группе общества обусловлена не только ресурсами, которые она контролирует, но и ее происхождением из старой советской номенклатуры, ее младшего поколения. Эти люди владеют ведущими предприятиями и банками России и в то же время влиятельны в обществе и в какой-то мере в политике.

Многие российские аналитики считают (и я с ними согласен), что за все постсоветские годы доля государства в получении природной ренты чрезмерно мала. Доля государства в присвоении доходов от добычи нефти колеблется в других странах на уровне от 70 до 90 %. В России эта доля составляла (до кризиса) лишь 34 %. Это один из тех рекордов, который наша власть не стремится афишировать. К тому же не предпринято ни одной попытки получить большую долю ренты от других природных ресурсов (металлургия, лесозаготовки, целлюлозно-бумажное производство, земельные ресурсы в пригородах мегаполисов и т.д.). Именно рента от использования всех видов природных ресурсов, которая в сегодняшней России составляет 75 % общего национального дохода, может послужить источником экономического подъема и социального прогресса страны.

Западные коллеги обычно удивляются, узнав, например, что с дивидендов наши богатые люди платили до недавнего времени всего 4 % (с 2007 г. – 9 %). Рядовой труженик с зарплаты платит 13 % подоходного налога, а, скажем, Р.А. Абрамович со своего дивидендного миллиарда – только 9 %. Такого рая для миллиардеров нет, наверно, ни в одной развитой стране. И это далеко не все поблажки, которые дозволены крупным собственникам и богачам из чиновного сословия. Обычным явлением еще с 1990-х годов стал вывод денег в офшоры. И одно дело, когда через офшоры оформлены 2–3 % собственности, как в США или странах ЕС, и совсем другое дело, когда таким образом избегают национального налогообложения все «равноудаленные» олигархи. За последние годы они, по большей части, получили статус налоговых резидентов в самых благополучных странах Европы. Недаром возникает вопрос: то ли это «наша» элита, то ли уже «их», зарубежная. В целом же можно оценить российскую налоговую систему как не способствующую в должной мере развитию национально ориентированного производства и внутреннему потреблению граждан.