Россия и мусульманский мир № 11 / 2013 - стр. 15

С большим сожалением приходится констатировать, что недалеко от либералов ушли некоторые народные избранники, для которых все население России – это «сто тридцать миллионов бездельников»2. Воспитывать в таких людях чувство уважения к своим избирателям поздно, а вот Комитету по этике стоит жестко реагировать на подобные откровения представителей властной элиты, вплоть до требования сдачи депутатского мандата.

Таким образом, говорить о существовании «идеологии выживания» не приходится. Есть дискриминирующая выживающих идеологическая составляющая элитной, потребительской идеологии. Сможем ли мы выиграть идеологическое противоборство с такой идеологией, представляющей узкий круг успешных, способствующей криминализации и маргинализации общества? Как говорил известный киногерой товарищ Сухов, это вряд ли! Ведь радикальный ислам эксплуатирует идеи равенства и справедливости, с которыми коммунистическая идеология, а еще раньше христианство завоевывали мир.

Весь парадокс настоящей ситуации заключается в том, что государство нуждается в поддержке тех, кого оно лишило в перестройку своей опоры и защиты. Ведь главным оппонентом государства в России, как отмечал политолог и философ А. Панарин, «всегда выступают “сильные”, то и дело норовящие ускользнуть от государственного контроля… Вот почему самодержавные государи на Руси старались опереться на низы общества, чтобы отбить сепаратистские и своевольнические поползновения “сильных людей”, всегда готовых обособиться от общества, а при случае опереться и на внешние силы».

Исторически идеологическое обоснование «выживающих» брала на себя религия, в частности христианство, за исключением протестантизма. Поэтому востребованность ее обществом логически закономерна. А различные разговоры о насильственном насаждении – необоснованны. Можно говорить лишь о том, что религиозная самоидентификация народа находила и находит понимание и поддержку сверху. Это тоже понятно, если учитывать идеологическую слабость властных федеральных структур, которым приходилось решать проблемы суверенитета, территориальной целостности страны и ее стабильности, стоя́щие наиболее остро в начале 90-х, исключительно с помощью финансов.

Может ли религия претендовать на роль идеологии в широком смысле этого слова? Рассмотрим различные подходы.

Первый подход можно определить так: религия и идеология антиподы. Здесь однозначно религия противопоставляется идеологии, а исторические факты, свидетельствующие о превращении христианства в идеологию, трактуют ее как вырождение. «Христианство как государственная идеология – это смешение двух совершенно разных путей и призваний, – пишет священник Александр Шрамко. – Такие эксперименты заканчиваются трагически и для церкви, и для государства». В рамках данного подхода одинаково осуждается как «цезарепапизм», так и папоцезаризм.