Россия и мусульманский мир № 11 / 2011 - стр. 21

Сохранение стремления к экспансии нации или расы – причина вечного повторения расовых столкновений. Вопрос состоит только в определении, кто сегодня выполняет функции супермена, определяющего правила жизни для всех.

Наконец, объяснение устойчивости глобализма видится в концепции А. Бергсона, согласно которой раса несет в себе elan vital, жизненный порыв, который в своей потенции есть некий константный стержень, который может проявить себя самым неожиданным образом. Таким образом раса – это длительность внутреннего цивилизационного качества, которое сохраняется даже при видимых внешних изменениях. Все три философских объяснения открывают перед нами пессимистическую перспективу. Однако у этой философской тучки может быть и «светлая изнанка».

Сегодня мало кто рассматривает нацию только как феномен природы. Нация это продукт истории, а значит, результат исторического творчества человека.

Человек стал человеком, т.е. обрел свою человеческую специфику, когда он научился управлять своими рефлексами, страстями, сделал своей человеческой сущностью культуру, т.е. моральные принципы и правовые нормы. А они универсальны в своей истине. Это – не правила индивидуального выживания, а правила гармонизации отношений в социуме. В условиях, когда человек в социуме обретает автономию, его гармоничные отношения с другими устанавливаются тогда и только тогда, когда он утверждает для себя нравственные обязательства в отношении другого и строго придерживается их, зная, что другой поступает таким же образом и в отношении его самого. Равенство отношений устанавливается независимо от физических, статусных, этнических и иных различий. Это и есть духовная платформа гармонизации отношений.

Парадигма гармонизации межличностных отношений верна и применительно к социальным и межнациональным, межрасовым отношениям. Проблема состоит в адекватном теоретическом выражении многогранного и противоречивого в своем единстве процесса и переложения его на правила практической политики и повседневного поведения. Хватит ли для этого у человека разума и воли? Разумеется, эмпирически данный человек – это не абстракция, а гражданин определенного государства со своей исторической судьбой, приверженец определенного религиозного вероучения или атеист, высококультурная и высокообразованная личность или носитель примитивной бытовой культуры, мужчина или женщина и, конечно, представитель определенной расы. Исторически все эти факторы соединяются в образе жизни, в поступках людей. Этот синтез образует целое, составляющее нравственное лицо нации, ее нравственный интеграл. Что восторжествует в конечном счете – расовый национальный эгоизм или интересы человечества как цивилизационного целого? как начинают размышлять над этой проблемой теоретики в эру современной глобализации? В связи с этим обращают на себя внимание дискуссии, развернувшиеся в американской академической мысли вокруг проблем историографии. Эти дискуссии развертываются вокруг этики национальной истории и национальной идентичности применительно к эре глобализма.