Россия и мусульманский мир № 10 / 2010 - стр. 25

Подобно украинским историкам, казахские вбрасывают в массовое сознание мифологемы о том, что якобы в сталинский период целенаправленно истреблялась только казахская национальная интеллигенция, что голод 1932 – 1933 гг. был «специально» организован с целью полного уничтожения казахского этноса. Собственный сюжет – целинный – также трактуется негативно: освоение целинных и залежных земель якобы не дало никаких значимых экономических выгод, но привело к полному выветриванию плодородной почвы на обширных территориях и что центр намеренно проводил политику сохранения экономической отсталости Казахстана, развивая только сырьевые и добывающие отрасли экономики.

Общей чертой для постсоветских государств является также то, что официальная власть активно влияет на развитие исторической науки, считая ее одной из главных составляющих идеологического воздействия на население. Как пишет казахский исследователь, с точки зрения правителей, «история представляет собой все-таки в большей степени некий прикладной инструмент, нежели независимую отрасль знания». Но поскольку изменились задачи, стоящие перед властью, то и в историческом знании стали преобладать новые категории: вместо классовой борьбы и пролетарского интернационализма – национальная независимость, государственность, национальные интересы; вместо формации – «номадическая цивилизация» и т.д. И хотя президент Н.А. Назарбаев еще в начале 1990-х годов провозгласил принцип «центризма» как исторической позиции, призвал «хранить память, крепить согласие» для сохранения единства неоднородного казахстанского общества, – в официальной историографии и в массовом историческом сознании «центризм» достигается пока с трудом.

Грузия. Антироссийская и антирусская риторика современной официальной истории сочетается с возвеличиванием национального культурно-исторического опыта и подчеркиванием его «мирового значения». Утверждается, что «начавшееся вхождение Грузии в лоно международной политики» в качестве самостоятельного субъекта основано на том вкладе, который внесла страна «в сокровищницу общечеловеческой культуры». При этом исторические и культурные достижения России оцениваются как гораздо менее значимые, на фоне которых виден «очевидный приоритет» Грузии и грузин «как страны и народа с более древними традициями государственности».

История, трактуемая в соответствии «с текущим моментом», питает современную официальную грузинскую идеологию, использующую для обоснования избранного руководством страны западного вектора развития антисоветизм и явную русофобию. Все это меняет профессиональное историческое знание, ведя его по пути десциентизации.