Россия и мусульманский мир № 1 / 2015 - стр. 2
Действительно, глобализация сопровождается снижением возможности национальных элит контролировать свои экономики, а также отчасти сферы политики и культуры. Постепенное смещение центра принятия решений с национального на наднациональный уровень ослабляет степень влияния на принятие решений общегосударственного масштаба как рядовых граждан, так и сформировавшихся групп давления (интересов). Иначе говоря, в условиях глобализации субъекты принятия решений становятся менее доступными, а их решения – менее понятными для общества. Необходимость предварительной тщательной проработки вопросов закономерно приводит к интенсификации контактов между национальными элитами. Проведение многочисленных саммитов и встреч на министерском уровне, форумов региональных ассоциаций и конференций негосударственных объединений стимулирует формирование взаимозависимых элит. Образуется отчетливо осознающая свою автономность транснациональная элита, слабо подотчетная национальным электоратам, а это значит, что процессы глобализации усиливают политическую власть элит.
В то же время их способность контролировать национальные электораты снижается. Принимаемые на наднациональном уровне решения нередко стимулируют проведение политики, входящей в противоречие с интересами национальных электоратов. Отсюда – недоверие и подозрительность последних по отношению к своим элитам, которые становятся объектом критики со стороны национальных движений. Опосредованным эффектом процессов глобализации выступает возвращение элит в состояние неопределенности и высоких рисков, считавшееся нормой в историческом прошлом.
Принятие решений на мировой арене всё больше зависит от весьма жестких рамок, которые устанавливают различные наднациональные структуры (например, МВФ, Всемирный банк). Многочисленные международные организации, а также транснациональные промышленные и финансовые корпорации постепенно формируют весьма влиятельную систему наднационального правления, с которой национальным государствам приходится считаться. Происходит своего рода «передислокация» власти, усиление так называемой субполитики, которая действует «вне парламентской системы, не в оппозиции к ней, а просто ее игнорируя» [Beck, 1992, р. 223; Beck, 1996]). Роль национальных правительств в ряде важных вопросов становится все более ограниченной и формальной, а традиционные механизмы регулирования общественной жизни оказываются неэффективными.
В то же время во многих странах мирового сообщества (например, в Ирландии, Ираке, Афганистане, Индии, Испании, Италии, Бельгии, Великобритании, Канаде, США и у нас в России) значительно усилились этнические конфликты, которые приобретают глобальный резонанс. Для многих людей в наши дни общенациональная и цивилизационная идентичности утрачивают свое значение, на первый план выходит этническая общность. Это приводит, как справедливо отмечает В. Дресслер-Холохан, к отторжению от «общей» культуры и ее ценностей, а в конечном счете, к сегментации общества [Дресслер-Холохан, 1995, с. 26]. Так, уже к середине 1990-х годов около 90% европейцев идентифицировали себя прежде всего со своей национально-этнической общностью или и вовсе со своим регионом [Костина, 2005, с. 125].