Россия 1801–1917. Власть и общество - стр. 90
В феврале 1816 г. полковник барон И.И. Дибич в секретном донесении фельдмаршалу М.Б. Барклаю-де-Толли писал:
«Офицеры в прусской королевской гвардии открыто говорят, что никаких королей не нужно, и что состояние мирового просвещения делает необходимым республики. Говорят, что в нашей армии распространяется такой же дух между офицерами вследствие соприкосновения их с тайными обществами во Франции, Германии, и что подобные же выражения употребляют даже офицеры свиты вашего сиятельства»>37.
Возвратившись в Россию, офицеры победоносной русской армии нашли здесь полнейшее неуважение к правам личности, насильственное введение военных поселений, аракчеевский режим, расцвет крепостного рабства, «подвиги Магницкого», всевозможные злоупотребления власти, повсюду царствующий произвол. Из письма А.А. Бестужева к Николаю I:
«Для того ли мы освободили Европу, – говорили офицеры, – чтобы наложить цепи на себя? Для того ли дали конституцию Франции, чтобы не сметь говорить о ней, и купили кровью первенство между народами, чтобы нас унижали дома?»>38.
Крепостное право подвергалось будущими декабристами жестокой критике, и они требовали его отмены. Н.И. Тургенев писал в своем дневнике в 1818 г.: «Я теперь более, нежели когда-либо, ненавижу всю гнусность рабства. Все доводы в защиту, в извинение рабства приводимые, суть самый пустой вздор». П.И. Пестель в «Русской Правде» заявляет: «Обладать другими людьми как собственностью своею есть дело постыдное»>39.
Возмущение и протесты молодых офицеров вызывали и тяготы солдатской службы: бесконечная ее продолжительность (25 лет), бессмысленная муштровка солдат с целью превращения их в марширующие автоматы, жестокие и несправедливые наказания. Сами они старались обходиться с солдатами гуманно и доброжелательно, но, конечно, не могли пересилить господствующую систему аракчеевщины.
Особую ненависть либеральных офицеров вызывали военные поселения. «Из всех действий императора Александра после изменения его образа мыслей учреждение военных поселений было самое деспотическое и ненавистное», – писал Фонвизин>40. Г.С. Батеньков, служивший под начальством Аракчеева, на следствии показывал: «Военные поселения представили мне страшную картину несправедливостей, притеснений, наружного обмана, низостей, все виды деспотизма». Пестель писал в «Русской Правде»:
«Одна мысль о военных поселениях наполняет каждую душу терзанием и ужасом. Сколько пало невинных жертв для пресыщения того неслыханного зловластия, которое с яростью мучило несчастные селения, для сего заведения отданные!»