Рондо - стр. 35
С этого дня хулиганский тупик стал ещё одним Митиным прибежищем. Здесь Митя в короткий срок прошёл вторую школу. Его научили тактике драки: бей первым, целься в нос; научили основным принципам товарищества в стае, главный из которых звучал просто: «своих не предают». Клеймо «предатель» тут считалось страшнее кулаков. В тупике тоже носились по крышам сараев и играли в войну. А иногда до болтающегося из угла в угол табунка мальцов снисходил какой-нибудь «урка». Развязный, молодой, в чёрном картузе, видимо, уже побывавший за решёткой, покуривая и сплёвывая, он самозабвенно врал пацанам про романтику воровской жизни. Лучших слушателей для него, при всём желании, не нашлось бы нигде. Его окружало почтительное внимание, вздрагивающее от нетерпеливого желания показать, что каждый, сидевший с открытым ртом, тоже находчив и смел. Один такой «бывалый» как-то со злостью бросил:
– Вокруг одни дрессированные фраера. Живут, стоя на задних лапках.
Митя не совсем понял, но запомнил.
Тайна парней в чёрных картузах истекала сладостью запретного плода, риска, удачи, чего так остро не хватало городским мальчишкам в каменно-асфальтовом заточении. Этот недостаток они по-своему восполняли в играх. Забавы придумывали старшие пацаны. Они же решали, кто в них будет участвовать. Перепрыгнуть на спор с крыши одного сарая на другой, залезть на чахлый тополь, стоящий рядом с домом, и накидать в открытое окно камушков, разбить из рогатки лампочку в подъезде и ещё целая уйма других убогих занятий придумывалась с целью уничтожения свободного времени. И каждое из них сопровождалось риском оказаться пойманным. Без риска неинтересно, риск грел кровь. Умение ловко сбежать и раствориться в лабиринте тайных лазеек почиталось за одну из первейших доблестей. Главная опасность исходила от дворников. Женщин в белых передниках и уважали, и немного побаивались, а они знали всех в тупичковой компании с грудного возраста. Каждый, кто попадался на месте преступления в руки тёти Шуры или тёти Нюры, препроваживался домой к родителям, а там уж неудачника ждал ремень. И всё равно возможность выделиться и заслужить одобрение «своих» перевешивала всё остальное. Жизнь на краю опасности с постоянным замиранием сердца легко обыгрывала школу с её чинным хождением парами на переменах и с одинаково стрижеными головами. Во дворе ценилась оригинальность, а в школе заставляли быть «как все» и, если в чём-то и допускалось соревнование, то в скучном: чистописании, арифметике, чтении.
Митю к рисковым занятиям допускали редко, обычно он стоял на «атасе» – следил, чтобы игравших не застали врасплох. А Серёжка Терешков взял над ним шефство: разъяснял сложившиеся местные правила и давал советы. Сам он, жилистый и подвижный, умудрялся в компании оставаться совсем незаметным. Серёжка не лез на рожон, он трезво оценивал степень риска очередной забавы и часто, спохватившись, что ему пора домой, убегал. В тупике к этому давно привыкли и вяло посмеивались вслед удалявшейся выцветшей тюбетейке.