Ромул – первый царь Рима. Эпическая повесть - стр. 4
И вот пришло время править двум братьям – старшему, Нумитору, и младшему, Амулию, которые происходили из рода Сильвиев. Эти два брата жили и царствовали в незапамятные времена. По отношению к Асканию, основателю Альбы-Лонги, Нумитор и Амулий были его потомками в тринадцатом колене.
На небе сверкали звезды; была теплая погода; в самом городе и поселках вокруг него было тихо: народ и власть имущие собирались ко сну. Только в самом большом здании, похожем на дворец правителя, было ещё довольно оживленно. По тем временам это был действительно дворец. Правда, он был небольшого размера, но его выгодно отличала каменная кладка, да и вокруг были многочисленные хозяйственные постройки из дерева, бережно обмазанные глиной: амбары, конюшни, казармы, складские помещения. Впрочем, в сгущающейся все больше и больше темноте было трудно различить мелкие детали дворца, окружающих его построек и глиняных хижин простых жителей.
Вдруг поднялся сильный ветер и грянул гром такой силы, такой невообразимой силы, что все задрожало вокруг; казалось, небо задрожало и затрепетало! На Альбанском озере появилась сильная рябь; зашумел и застонал камыш; кроны деревьев в лесу закачались. И тут же сверкнула молния, да так ослепительно, что на миг озарила вспышкой заснувший город и его окрестности. А потом полил дождь, сильный дождь, даже ливень, и опять вся местность погрузилась в беспросветную тьму. Дождь нетерпеливо забарабанил по черепичной крыше дворца и по соломенным крышам простых домов. Казалось, сам Юпитер заявил о себе, негодуя на дела людские, если не замедлил послать ненастную погоду, подкрепляя это своим знаком – молнией. Такая ненастная погода продолжалась всю ночь. Некоторые из жителей не могли заснуть; они просили богов о милости и приносили им жертвы: снопы с зерном, тушки ягнят или корзины с фруктами – и воскуряли ароматические смолы.
Потом прошла короткая летняя ночь и наступило утро. И опять природа успокоилась: выпала роса; по небу понеслись облака, словно куски ваты, стараясь обогнать друг друга; угомонились волки, как будто утолив мучивший их голод. Поверхность Альбанского озера заблестела на солнце, затихли камыши, да изредка пролетали птицы. Простые жители, хотя и измученные от бессонной ночи, но тоже успокоились, и только во дворце можно было заметить суету многочисленной прислуги и лихорадочные приготовления к чему-то важному.
В главном зале на троне с важным, но мрачным видом сидел царь. У него было задумчивое лицо; маленькие злые глазки уставились на перстень на правой руке и на регалии царской власти, а левой рукой царь подпирал массивный подбородок. Это был Амулий, младший из братьев, сын царя Проки, который теперь занял царский трон. Он размышлял. Что делать дальше? Он вчера отдал приказ убить сына Нумитора и его родню, его самого заключил под стражу, но что делать с Реей Сильвией, дочерью Нумитора? Амулий, как человек, преступивший моральные нормы, теперь боялся мести со стороны будущих сыновей Реи Сильвии, ведь те непременно будут любыми средствами мстить за смерть ближайших родственников. Кровная месть – дело нешуточное, особенно если речь идет о роде Сильвиев. При мысли об этом по измученному бессонной ночью лицу пробежала дрожь; Амулий передернул плечами, встал и прошелся взад-вперед, чтобы успокоиться. Сказать по-честному, Амулий был трусом, но жажда власти и природная жестокость взяли свое – и вот он на троне Альбы-Лонги.