Роми. Хрупкая красота - стр. 5
Обводя взглядом комнату, Давена фиксирует свидетельства произошедшей трагедии. Недопитый бокал вина, полупустые блистерные упаковки из-под лекарств, белый пеньюар, небрежно брошенный на вольтеровское кресло, лист бумаги, на котором нацарапано несколько строк, а последняя обрывается, оставляя на странице длинный след, похожий на ускользающую жизнь.
Но прежде всего его внимание приковывает убитый горем человек, тот, что глубокой ночью, думая, что любимая женщина дремлет, лег рядом, не подозревая о том, что простыни, на которых она лежит, через несколько часов послужат ей саваном.
Прокурор и судебный медик не спеша подходят к ней – кинозвезде первой величины, распростертой на постели в ночной рубашке. Им двоим предстоит постановить, каким станет продолжение этой истории, очень напоминающей греческую трагедию.
И Лоран Давена совершенно осознанно принимает решение, которое позволит уже сложившейся легенде существовать и впредь. Он не будет требовать вскрытия этой маленькой женщины (которую представлял себе гораздо выше ростом). И подпишет разрешение на захоронение. Он не станет осквернять «Сисси»: пусть тайна ухода Роми так и останется тайной.
Агентство Франс Пресс еще не успело сообщить эту новость. Но как только она будет опубликована, первые журналисты примчатся к дому на улице Барбе-де-Жуи и вытопчут клумбы перед фасадом, чтобы установить камеры.
Затем подтянутся люди, живущие поблизости, с которыми Роми встречалась, выходя на улицу или прогуливаясь в своем квартале, но которые не всегда знали ее в лицо. Кто-то не решался заговорить с ней, а кто-то благодарил за то, что она своим искусством вызвала у них смех или слезы.
А скоро сюда придут величайшие кинорежиссеры и актеры Франции. Те, кто снимались с ней в какой-нибудь запоминающейся сцене, полной бесшабашного веселья либо глубокой грусти, виделись с ней на бесконечных званых ужинах либо на отдыхе у моря; те, кто, покоренные ее уникальной фотогеничностью, писали специально для нее роли влюбленных женщин.
Сейчас квартира еще остается в полумраке, словно вне времени.
Через несколько минут он будет возле нее.
В это утро Ален Делон приедет сюда одним из первых. Сколько раз в своей жизни он спешил к Роми – когда хотел разделить с ней любовь или когда она нуждалась в утешении. С тех пор как они расстались, прошло уже почти двадцать лет, но он всегда беспокоился о ней. Был рядом в самые тяжелые минуты. Он так и остался мужчиной ее жизни.
Ален Делон, ее ангел-хранитель, был верен этой миссии до конца.
Сегодня, рано утром, когда он находился в нескольких сотнях километров от Парижа, у него возникло дурное предчувствие. И он позвонил другу, их общему другу Алену Терзиану. Как обычно, не представляясь собеседнику, низким, глубоким голосом, который можно узнать среди тысячи других, он рассказал об охватившей его тревоге. Если точнее, это был беспричинный, необъяснимый, животный страх: как будто с Роми случилось что-то плохое, а что именно, он не знал. Продюсер несколько секунд молчал. Вне всякого сомнения, этих двоих связывала настоящая мужская дружба. Незадолго до разговора с Делоном Терзиану позвонил журналист Филипп Лабро. И сообщил новость в том виде, в каком ее собиралась изложить редакция радио RTL; телеграмма агентства Франс Пресс лежала перед ним на столе.