Роми. Хрупкая красота - стр. 18
И однажды вечером, упав, не смогла подняться: ее пронзила сильнейшая боль. Это оказался приступ аппендицита, и она провела несколько дней в больнице. Париж наводнили слухи о том, что премьеры не будет, и, узнав об этом, Роми решила: она примет вызов, брошенный ей Висконти. Ради самого режиссера, который вскоре станет ее учителем, но также ради ее возлюбленного и сценического партнера, Алена Делона.
На премьере она выходит на сцену с повязкой на животе и до самого конца спектакля боится, что произойдет катастрофа. Но премьера становится ее триумфом. Дверь в гримерную не закрывается: все хотят ее поздравить. Самый желанный комплимент она получает от Алена, который во всеуслышание заявляет: «Роми – королева Парижа, моя королева!» Кто бы мог подумать, что эта минута величайшего торжества станет началом крушения ее любви?
7 мая 1962 года
Каннский кинофестиваль
Автомобиль с откидным верхом едет по набережной Круазет на такой скорости, что Роми боится, как бы ветер не унес ее белую шляпу, украшенную черной лентой. На заднем сиденье машины едет Софи Лорен – другая участница фильма «Боккаччо-70». А между ними гордо восседает ее спутник жизни Ален Делон, восходящая звезда мирового кино. Ослепительная улыбка Софи Лорен идеально сочетается с улыбкой Делона. Публика в бешеном восторге. У Роми возникает ощущение, что ее просто не замечают.
В то время как она машет рукой, приветствуя прохожих, сбывается ее неприятное предчувствие: обступившие их фотографы и журналисты смотрят только на Алена. Его красота, обаяние и непринужденная манера держаться притягивают как магнит. Роми вынуждена признать очевидный факт: все прожектора пятнадцатого Каннского кинофестиваля направлены не на нее, а на него. Для нее здесь не нашлось достойного места.
А ведь все как будто складывалось самым благоприятным образом. Многие кинокритики изъявили желание побеседовать с ними обоими, с ней – по поводу фильма «Боккаччо-70» (сборника киноновелл, отснятых лучшими мастерами итальянского кино, в частности Федерико Феллини и Лукино Висконти), а с Аленом – по поводу «Затмения» Микеланджело Антониони.
Таким образом, у каждого из них есть фильм, который надо представить в выгодном свете, и роль, о которой хочется рассказать. Но все происходит не так, как она ожидала, когда начинается интервью, организованное маститым киножурналистом Франсуа Шале. Первые вопросы адресованы Алену. Остальные – тоже. Его расспрашивают о бороде, что он отращивает для роли, которую собирается сыграть в «Леопарде» Висконти.
А Роми старается не потерять контроль над собой. Машинально вертит в руках солнечные очки. Поднимает глаза к небу, скрытому полями ее белой шляпы. Или устремляет взгляд на горизонт, смотрит в никуда, надеясь, что журналист задаст вопрос, который наконец прервет ее задумчивость, – но вопроса не слышно. И опять ей кажется, что она здесь не на месте, а помпезное, совсем не в ее вкусе жемчужное колье только усиливает это впечатление. Она сидит здесь, не имея возможности сказать ни слова.