Ромейская история - стр. 17
Медленно раздвинулись пурпурные занавеси, и в глубине алтаря руссы увидели золотой трон, весь усыпанный драгоценными камнями, сверкающий, казавшийся порождением некоей божественной силы. В жизни никогда не видевшие такой красоты и великолепия молодые Любар и Порей растерялись и с испугом стали озираться по сторонам. Только твёрдость и спокойствие Иванки не позволили им, подобно ромейским патрициям, рухнуть на колени.
Наверху, над их головами, размещался огромный свод с изображением Господа Вседержителя, восседающего на престоле.
На царском троне сидел в нарядном дивитиссии[50], в золотой диадеме на голове молодой благообразного вида человек с короткой каштановой бородой. Светло-серые глаза его с видимым любопытством скользили по лицам русов.
В сторонке ниже трона в обитых парчой креслах Иванко увидел нескольких мужчин – это были члены императорской семьи. Среди них выделялся безбородый тучный человек: по описаниям Катаклона, это был всесильный евнух Иоанн, дядя императора.
По левую руку от трона, в голубом далматике и оплечье с золотой перевязью, в диадеме на голове восседала императрица Зоя. И её Иванко узнал по рассказу Катаклона: густые белокурые волосы, тёмные красивые глаза, слегка орлиный нос, густые брови. На вид базилиссе было лет сорок, хотя Иванко знал, что ей далеко за пятьдесят. Делали своё дело притирания, мази, благовония, на которые базилисса была мастерица и которые своими руками изготовляла у себя в гинекее.
На ступенях перед престолом покоились золотые львы. При приближении русов они вдруг, как живые, поднялись на лапы с рёвом и рычанием. Только-только львы успокоились и улеглись, как послышался птичий щебет. Иванко обратил внимание на золотое дерево неподалёку от трона. На ветвях его сидели во множестве изукрашенные драгоценными самоцветами птицы, издающие стройное пение.
Базилевс вместе с троном внезапно стал подниматься вверх, к сводам. Пространство вокруг царского места снова наполнилось фимиамным дымом, а когда он рассеялся, император, уже облачённый в другой дивитиссий, голубой, усеянный рубинами, смарагдами, яхонтами и бриллиантами, опять восседал перед изумлёнными русами.
– Падай ниц! – слышался за спиной Иванки злобный шёпот магистров и патрициев. Но он лишь наклонил голову и отвесил императору поясной поклон.
– Невежды! – шептались вельможи. – Говорят, их покойная архонтисса Ольга, когда приезжала принимать святое крещение, едва склонила чело перед порфирородным базилевсом! Какая наглость и самоуверенность!
К Иванке подошёл один из сановников и осведомился о здоровье. Затем заговорил сам базилевс. Голос у него был негромкий, но во всех уголках палаты было отчётливо слышно каждое сказанное им слово.