Ромашковый лес - стр. 16
– Ты влюбился? – перебил его Квак-2
– Нет, сердце мое не разбилось, а только дало трещину, а вот теперь – разлетелось на мелкие стекляшки…
– Так это же чудесно! – крикнул Квак и начал обнимать своего нового друга, а лягушонок оставался неподвижным.
– Послушай, – вдруг уверенно заговорил Квак-2, – с этих пор я не Квак-2, а Ква-квак. И вот что, ты настоящий друг, и я в этом нисколько не сомневаюсь. А ты можешь не сомневаться в том, что твой настоящий друг – я. Ты всегда будешь делиться со мной всем, что на самом деле в «тебе» происходит, а я буду рассказывать тебе о том, что творится во «мне». Но пойми, им мы тоже нужны, – и Ква-квак взглянул на радующихся лягушат, – потому что не будет нас, будет Квак-3, которой тоже вскоре, если сейчас ничего не изменить, будет сидеть с нами на кувшинке и уноситься мыслями за облака. Встань, отряхнись, вспомни, что ты рожден, чтобы быть счастливым, и подари свою улыбку остальным, тогда они станут добрее. А когда будет время и тебе не захочется улыбаться, ты можешь всегда оставить веселье и прийти ко мне, чтобы быть таким, каким ты себя в данную минуту ощущаешь. Главное, не фальшивь, будь собой и просто радуйся жизни!
Эти слова так сильно подействовали на Квака, что он тут же встал, взял Ква-квака за лапку, и они вместе потерялись в «стае» лягушек, прыгающих с одной кувшинки на другую, сильно-сильно отталкиваясь своими «утиными» лапками и дотрагиваясь до утреннего тумана…
Глухарь ли?
– Эй ты, глухая тетеря! Слышал новость?
– Что?
– Новость, говорю, слышал?
– Что-что?
– Ай! Да какой там слышал! Ты ж глухарь! Ой, умора! – так каждый день издевалась сорока, пролетая над гнездом старого Глухаря. А он не обижался и никогда не жалел, что родился глухим. Он любил все что имел и был счастлив оттого, что у него есть друг – маленький усатый Таракашка. Им нравилось вечерами считать звезды: Глухарь брал в клюв своего товарища, они вместе поднимались на самую высокую в лесу сосну, садились на самую высокую ветку и считали. Но всей ночи им не хватало, чтобы перечесть все ночные небесные огоньки, поэтому к утру они заводили разговор. Глухарь, взирая в глубь бархатного неба, украшенного золотыми пайетками, начинал:
– Знаешь, Таракашка, а ведь я слышу лучше их всех…гораздо лучше…
Таракашка в ответ пошевеливал усиками, слегка кряхтел, и они продолжали свое любимое ночное занятие.
Как-то утром над лесом пролетала чудесная птица. Она кружила вокруг солнца, переливаясь на нем всеми цветами перламутра. Все лесные жители были заворожены таким зрелищем, а птица прилетала каждый день и радовала лесных обитателей своим поднебесным танцем. Но в этот день все произошло как-то по-другому: райская птица судорожно разрывалась между небом и землей, стараясь изобразить танец, но что-то мешало ей быть как прежде неземной. Закончив полет, она вдруг впервые подлетела близко к лесу и громко-громко начала что-то кричать, быстро перебирая крыльями и подергивая своим длинным хвостом. Сначала она обратилась к пернатым, но те отмахнулись от нее и даже не стали вслушиваться в смысл ее речей. Тогда прекрасная птица опустилась до земли и стала о чем-то просить животных и насекомых, но они говорили, что не понимают ее. Отчаявшаяся, она хотела было броситься в болото, ведь на небе уже появились звезды, а ей так нужна была хоть чья-нибудь помощь, но ее никто не слышал…Как вдруг, поднимаясь в небо и собираясь подбитым самолетом броситься в воду, она увидела глухаря и таракана, что-то ищущих на небе. Они были ее последней надеждой. Она стрелой из арбалета подлетела к ним и начала кричать, моля о помощи. И, о чудо, Глухарь, который был лишен слуха, услышал зов прекрасной птички, и они вместе полетели сквозь деревья.