Ромашки для королевы - стр. 17
А потом в одну ночь под стены столицы подошла стальная вороненая змея гномьего войска. К утру уже камни внешнего вала лежали руинами, разорванные неведомой силой, иссеченные внезапной старостью крошева и трещин. Рубились гномы страшно. Очень слаженно, очень спокойно. Были они ниже людей на голову, а то и более. Но куда шире, и даже не в плечах, всем телом. А еще они были чудовищно, действительно, нечеловечески, могучи и неутомимы. Маги города, те немногие, кто остался и признал неправедный грабеж, вышли на внутреннюю стену. За первым боевым порядком гномов тоже появился особый воин, их шаман. Не один, с помощниками. Впрочем, он и один бы, наверное, управился. Довольно голос Рртыха услышать – и уже воевать с гномами не хочется. К ночи маги признали свое поражение. Одни погибли, иных унесли, едва живых. Некоторые вечера и не стали дожидаться, сбежали.
И тогда из общего строя вышел вперед король подгорного мира.
Брав отвернулся от обвала и зашагал следом за Рртыхом по тропе. Нашел в сумерках широкую спину гнома. Так и описывали короля. Рыжий до красноты, как пожар кленов, синеглазый. Выше прочих на голову, могучий и стремительный обладатель двойной секиры, встречи с которой не пережил ни один воин, вставший на пути его величества.
Король без всяких там рупоров и магии рявкнул, и его отлично услышали. Велел вернуть пленников, привезти ко входу в гномий мир украденное, выдать на суд всех до единого участников воровского похода, сменить князя и выплатить возмещение. Дал еще по доброте души целых десять минут на раздумья, пообещав до того город не стирать из памяти Труженика, как они, подгорники, вроде бы именуют Солнцебога.
Условия были приняты.
А утром город ошарашено смотрел на пустое истоптанное поле и гадал, вросли ли гномы в землю или истаяли с утренним туманом. Их не было – ни единого. Ушли, как пришли: вся война в один день.
Брав прибавил шаг и с трудом нагнал гнома.
– А для чего война? Я слышал про одну, с княжеством Эрхой. Пришли, выставили условия и ушли.
– Знаю. Тогда правил дед нынешнего короля, мудрый Эфрых, – кивнул гном. – То была иная война. Просто восстановление правды. Год на сбор сведений, два на подготовку. Называется – малый поход. Ради него стен скальных не рушат. Мы, мил человек, в ином положении ныне. Война Черного гнева, нет ничего страшнее. Их ни один король не решался объявлять. Это мерзкое дело, позорное.
– И условия? – холодея, уточнил Брав.
– Всех до единого под топор, – сухо бросил гном. – Города в пепел, и так всюду, где погибли наши послы. А шли они в пять больших стран, как я понимаю. Малые земли сгребут до кучи. Стыдно мне, человек, невыносимо стыдно, что мои родичи такое затеяли. Камнем на душу легло мне решение короля Кныттфа. Жить не смогу, если этот камень не сверну.