Роман - стр. 21
Тот снова воткнул топор в колоду.
– Вот. – Роман отсчитал несколько бумажек, протянул Петру: – Купи Борисовым детям что-нибудь.
– Благодарствуйте. – Петр взял деньги, быстро поклонившись, спрятал их во внутренний карман тулупа.
Чувствуя какое-то внутреннее неудобство от всей этой сцены, Роман, сказав «до свидания», повернулся и зашагал прочь.
А за спиной звенела пила, ухал Петр, расшибая поленья, и еле слышно причитала старуха.
«Да. Какие суровые повороты судьбы, – печально рассуждал Роман про себя, шагая своим широким шагом. – Три года назад, идя с охоты или с рыбалки, я часто останавливался возле подворья Бориса, пил прохладный домашний квас, вынесенный радушной Марьяшей в большой белой кружке. А Петра я почти не знал. Борис, Марьяша. Какие спокойные, приветливые люди были. Да и красивые, статные. Работящие. И вот – под гробовой доской. Как быстро и безжалостно».
Проходя мимо старой, лежащей на земле ивы, он сломал ветку с набухшими почками, похлестывая себя по сапогу, подошел к реке. Деревенская дорога шла по самому берегу, поросшему осокой, через которую тянулись к воде деревянные мосточки. На одном из них, наверно ближнем к дому, обычно мыла белье Марьяша – белые полные руки, босые ступни из-под подобранного платья, улыбчивое лицо.
– Роман Алексеевич! – раздалось позади. Он обернулся. В десяти шагах по дороге стоял, оперевшись на палку, деревенский учитель – неизменный Николай Иванович Рукавитинов.
– Николай Иванович! – радостно воскликнул Роман и поспешил подойти.
– Роман Алексеевич. – Улыбаясь тихой улыбкой пожилого интеллигента, Рукавитинов приподнял старомодную широкополую шляпу, обнажая маленькую аккуратную головку, с прядями белых, слегка вьющихся волос. Лицо его с прямым, маленьким, острым, как у птицы, носом и выцветшими глазами, спрятанными за круглыми линзами очков, светилось радостью и благожеланием.
Роман в свою очередь снял шляпу и пожал неширокую, но крепкую руку Николая Ивановича.
– Видеть вас здесь, на берегу этой речки, так, право, странно и удивительно! – проговорил Рукавитинов, не выпуская руки Романа.
– Любезный Николай Иванович, что ж здесь удивительного? – рассмеялся Роман, искренне радуясь встрече.
– Ну как же, не говорите, не говорите, Роман Алексеевич. Я издали вас заметил и, право, не узнавал долго. А потом удивился, признаться. Вы здесь, в это время, весной. Удивительно!
– Да полноте, Николай Иванович, – Роман взял Рукавитинова под руку и они пошли рядом, – что же здесь необычайного? Просто я теперь свободный человек.
– Как? Вы больше не служите русской Фемиде?