Роман с блогером - стр. 20
С губ Аслана слетает пару нелицеприятных ругательств, а бизнесмен пинает ногой чудом уцелевшую баночку со специями. Я слегка морщусь от слишком громкого звука стекла по кафелю и развожу руками:
— Я хотела попытаться выяснить, вдруг кто-то из моих читателей узнает его. У меня их триста тысяч, — не без гордости добавляю.
— И как, узнали? — с плохо скрываемым ехидством спрашивает Роман Дмитриевич.
— Я почти сразу удалила фото, — начинаю объяснять и вдруг замолкаю на полуслове больно ударив себя по губам. — Это он! Это он мне написал, — победно верещу и пытаюсь выудить телефон из сумки.
10. Глава 9
Вчера я действительно запостила фото портрета, но через несколько минут мне пришло сообщение от подписчика, что это может быть опасно. Тогда я почему-то подумала, что это заботливый читатель и он боится что настоящий преступник увидит свой портрет и решит мне отомстить. Но сейчас я понимаю, что скорее всего это и был преступник.
Я быстро нахожу нужное сообщение, но когда нажимаю на имя пользователя, вижу что он уже удалил свой аккаунт.
Суворов нетерпеливо выхватывает у меня телефон и впивается в экран своими голубыми глазищами. Держу пари, бизнесмен уверен, что стоит ему посмотреть построже на страницу с удаленным аккаунтом, как та непременно подчинится его воле и раскроет все данные о хозяине, включая домашний адрес и серию паспорта.
Но к сожалению бездушная соцсеть не торопится его радовать и он передает телефон Аслану:
— Выясни все что сможешь о нем.
Верзила кивает и начинает что-то печатать.
— Эй, — я подскакиваю со стула и едва не поскользнувшись на крупицах сахара, подлетаю к нему, — отдай мой телефон.
— Спокойно, — говорит он с улыбкой, но при этом поднимает телефон над головой, так что я даже в прыжке вряд ли достану до него. — Я всего лишь отправил себе ссылку через личку.
Личные сообщения? То есть, у него тоже есть аккаунт? Хотя чему я удивляюсь? Наверняка лайкает фотомоделей в бикини пока стоит в пробках.
Аслан отдает мне телефон и я запоздало замечаю, что Суворов покинул кухню. Выхожу за ним в комнату и вижу, что он держит в руках белый лист бумаги каким-то чудом уцелевший при погроме. От мысли, что он рылся в моих личных вещах мне становится не по себе, но я тут же вспоминаю, что до него в них уже порылся грабитель. Хотя тот вряд ли выискивал там что-то таким пристальным взглядом.
Роман Дмитриевич продолжает критически оглядывать то, что когда-то было моим гардеробом и вдруг, словно пиранья, почуявшая запах крови, ныряет в разноцветную гору и с победоносным видом выуживает из нее простой карандаш. Правда, через мгновение застывает на месте, когда понимает, что вместе с карандашом он умудрился зацепить и мои стринги.