Роман с абьюзом, или Не называйте это любовью - стр. 23

– Ты давно его знаешь? – прервал он меня, попутно сделав жест самому молодому, и тот мне налил чай.

– Год… – растеряно ответила я.

– Год, – тихо повторил дядечка. – А до его ареста?

– 6 месяцев.

– Ты его совсем не знаешь. Давай так. Любовь – чувство вызывающее уважение. Ты, я вижу, человек чистый, наивный. Не хочу тебя втягивать в эту историю. Иди домой. Скажи своему Роману, что машину, которую я давал ему – надо вернуть, инкассационные машины тоже. Мы в свою очередь продолжим решать его вопрос. На заблокированных счетах и наши деньги тоже. Мы очень заинтересованы в их разблокировке.

Меня сконфузило его обращение со мной как с ребёнком, я поспешила ретироваться и, приехав домой, не знала, как сказать Роману, что со мной не захотели разговаривать. Передать разговор, конечно, пришлось. Рома был возмущен и орал на меня: «Ты что не могла ему сказать, что пока он меня не освободит, то хер, что получит?»

– Милый, он не стал со мной разговаривать. Высказав свою мысль, он встал и ушел. Не бежать за ним в след же?

– Какой прок от твоего ума, если ты такая…

Какая такая, предпочла не расшифровывать. От обиды и стресса ушла в ванну. Горячие слезы текли по моим щекам, невероятное чувство одиночества и страха стало для меня естественным.

Потом была еще одна встреча, когда ездила поздравлять с праздником человека с официальным криминальным прошлым. Повез меня помощник Романа – Вадим, человек невероятной доброты и порядочности, но крайне простой. Он довез меня до кафе в спальном районе столицы и остался ждать в машине у входа. Моя задача была передать презент и заручиться поддержкой.

Захожу в кабак, меня провожают в отдельный зал, открываю дверь и застываю на пороге. Сидит настоящее ОПГ. Тут не надо быть сверхумным человеком, чтобы понять, кто эти люди и чем они занимаются. Да и разговор их застаю как раз на том слове, что «притопил, я его в проруби, значит…»

Рассказчик останавливается, все смотрят на меня.

– А привет, привет. Ты одна? – раздается из глубины зала скрипучий голос главного. Высокий и широкоплечий, со шрамом через всю щеку, он напоминал пирата из кино. Мы общались с ним по телефону и встречались несколько раз лично за последний год, но он всегда был один, без свиты. Прошедший Афган, имеющий статус вора в законе, Гриша Гиблый был суров и принципиален, жил по законам воровского мира. Я знала, что некоторые молодые и безбашенные его подопечные иногда в тихую от него проворачивают сделки и обманывают братву, а Роман им в этом способствовал. Они понимали, что, если узнает дядя Гриша, им несдобровать, и заключили с Романом пакт о неразглашении финансовых дел, и теперь были скованны этим пактом, а по большей частью, страхом. Ведь начни они жаловаться на Романа, придется раскрыть всю схему, а у самих руки были не чистые. Роману-то чего – он уже сидит, а вот им может прилететь во всей строгости воровского братства.