Роковой вояж. Футурологическая байка - стр. 14
Люди в масках усадили меня на стул, пристегнули к нему за руки и за ноги (наверное, чтобы я не свалился на пол; о побеге не могло быть и речи), вкололи нечто бодрящее и бесшумно удалились, а точнее, внезапно исчезли, будто рассыпались на молекулы.
Допрашивала меня женщина, судя по внешности, китаянка. Нет, скорее, метиска. При монголоидном разрезе глаз радужная оболочка у неё была тёмной, но с синеватым оттенком. Я сразу обратил на это внимание, когда она вошла в световой шар – её глаза сверкнули голубоватым пламенем, так вспыхивает газ над конфоркой при зажигании. Да и скулы особо не выдавались. Она появилась внезапно, неизвестно откуда, словно материализовалась из воздуха в месте скрещения лучей. Или просто я её не сразу увидел, войдя с яркого света в тёмную шарообразную ёмкость. Когда зрение адаптировалось к тусклому освещению бокса, я разглядел её в подробностях. Энергичная, по-своему красивая и элегантная, она была довольно молода и постоянно улыбалась. Потом я понял, что её улыбка не знак расположения, а санкционированный элемент поведения, символизирующий доброжелательность. Но это случилось потом. А пока, несмотря на то, что меня особыми ремнями пристегнули к стулу, привинченному к полу, смотреть на неё было приятно. Она обладала слишком идеальной фигурой и тоже была в чёрном по самое горло, но без маски. На голове жгучее черноволосое каре. Стройные ножки обтянуты чёрной кожей с золотым кантом по бокам. На покатых плечах – чёрная короткая куртка с широкими лацканами, под которой такая же чёрная, облегающая тело, блузка. Обута в короткие лакированные сапоги на высоком каблуке с золотыми застёжками. На её маленькой груди, упакованной в кожаные полусферические нагрудники, красовалась золотая звезда Империи. Она представилась агентом Центрального Блока Имперской Разведки (ЦБИР) по межпланетной миграции. Говорила она по-китайски – я это вывел из характерного произношения, но при этом я почему-то прекрасно понимал её, как будто мне в уши вставили слуховой аппарат с ненавязчивым переводчиком. Хотя не исключено, что я ошибаюсь, и она говорила по-русски, с тем незначительным акцентом, изобличающим её азиатское происхождение, который почти невозможно передать на бумаге. Особенно такому писаке, как я. И звуковой характер её речи я полностью отдаю на откуп воображению читателя.
В первый день прибытия, по вышеизложенным причинам, допрашивать меня было бесполезно. Я молчал, словно кто-то отключил моё соображение и заодно, за ненадобностью, речевой аппарат. К тому же, вливавшиеся в мои уши звуки никак не хотели складываться в смысловые комбинации. Что мне говорили, слышал, но ничего не понимал. Сидел как пришибленный, безучастным болванчиком, покачивая головой из стороны в сторону. И меня оставили в покое. Так и проспал всю ночь, привязанный к стулу. Хотя смену дня и ночи сознавал смутно.