Роковое время - стр. 2
Всю ночь шел дождь, и тучи еще не рассеялись: небо готовилось пролить новые слезы. Все лица казались бледными и сумрачно-сосредоточенными. От стылой мороси по телу пробегала дрожь; у Карла сводило челюсти.
Внезапно молчаливая толпа заволновалась, над человеческим морем чайками носились крики: «Везут! Везут!» Потом вдруг настала тишина.
По раскисшей дороге трусили несколько конных драгун, прокладывая путь открытой коляске; по обе стороны от нее шли тюремные служители с черным крепом на рукаве; замыкала кортеж карета с городскими чиновниками. В коляске сидел начальник тюрьмы, поддерживая приговоренного, который полулежал на его плече.
– Прощай, Занд!
Над толпой взметнулся белый платок. Потом еще один и еще; выкрик повторялся, менялись только голоса.
Пробившись как можно ближе к дороге и вынув из кармана платок, Карл ждал своей очереди; у него стучали зубы. Медленно вышагивали понурые лошади, стражи по бокам коляски прятали глаза. Говорили, что после объявления приговора ни один каретник в Мангейме не пожелал продать или сдать внаем экипаж тюремным властям, поскольку все в городе знали, для кого он предназначался; пришлось купить его в Гейдельберге через частных лиц. Вот он уже рядом; вытянувшись на цыпочках, Карл впился взглядом в землистое лицо, обрамленное длинными черными кудрями: запавшие глаза, обведенные густой тенью, ввалившиеся щеки, сомкнутый рот между редкими усиками и отросшей бородой… Осужденному было двадцать пять лет, но выглядел он гораздо старше. Из задних рядов вылетел букетик цветов, попав точно в коляску. Приговоренный подобрал букет; Карл увидел, что его темные глаза наполнились слезами.
– Прощай, Занд! – крикнул он сорвавшимся голосом и взмахнул над головой платком.
Их взгляды встретились: целый миг Карл Бек смотрел в глаза Карлу Людвигу Занду.
Коляска и карета проехали мимо; толпа зашевелилась и потекла следом за ними.
Эшафот было видно издалека: его поставили на высоких столбах слева от дороги. Вокруг выстроился батальон солдат, державших ружья с примкнутыми штыками; ближе к помосту разместились парами конные драгуны в шлемах с черными султанами, положив обнаженную саблю на правое плечо. Говорили, что из Карлсруэ прислали еще и четыре пушки с артиллерийской ротой – на случай, если возникнут беспорядки.
Пробившись в первые ряды за оцеплением, Карл смотрел, как директор тюрьмы и еще один чиновник помогали Занду выбраться из коляски. Теперь бедняге предстоял подъем по довольно крутой деревянной лестнице. Поддерживаемый с обеих сторон, он преодолевал ступень за ступенью, скрючившись от боли и подволакивая левую ногу. Наверху Занд выпрямился и огляделся. Вероятно, с высоты эшафота он мог охватить взглядом луг, дорогу, Мангейм… На осужденном был черный приталенный сюртук и светлые панталоны, заправленные в короткие сапоги; повязанный бантом галстук не закрывал шеи, торчавшей из отложного воротника белой сорочки. Тучи слегка раздвинулись, пропустив солнечный луч, который упал на эшафот. Занд поднял голову к небу, улыбнулся и сел на приготовленный для него стул.