Роковая ошибка - стр. 39
Лена взглянула на Оксану, чтобы понять, на самом ли деле девушка готова помочь ей с тестом.
– Ничего. Я думаю, что ты поступаешь правильно, если с ним бесполезно разговаривать, – Оксана протянула руку. – Давай тест и объясни, что мне с ним делать.
– Спасибо! Никогда не забуду, – Лена чуть не расплакалась от радости. – Я много согрешила, но дальше не могу уходить от Бога. Пусть мне будет трудно, но мой малыш будет жить!
– Если нужна будет помощь с малышом, обращайся. Я старшая в семье, и мне пришлось немало понянчиться, – улыбнулась Оксана и пошла в туалет.
Вернувшись, она отдала Лене тест в пакете. Лена сунула его в сумку и, поблагодарив, пошла домой. Раньше Лена всегда старалась приготовить что-нибудь вкусное к приходу Джимми, но сегодня ей ничего не хотелось для него делать. Женщина понимала, что по новым правилам, которые озвучил ее муж, малейшее нарушение его комфорта будет жестоко пресекаться, и она сделала все как прежде, но теперь это было по долгу, а не с радостью. Ничего не говоря, она положила тест на тумбочку. Лена понимала, что не сможет солгать, если он спросит напрямую, поэтому постаралась сделать так, чтобы Джимми сам все увидел.
Взглянув на тест, Джимми немного успокоился.
– Мне друганы сказали, что перемена климата тоже влияет на ваши женские дела, – вздохнул он с облегчением. – Но не забудь, я требую, чтобы ты предохранялась!
Затем он спокойно уселся за стол и приступил к ужину, после чего некоторое время не спрашивал жену ни о чем.
Для Лены супружеская близость теперь стала настоящим испытанием. Особенно в первый раз после побоев. Женщина не могла представить, как позволит прикоснуться к себе человеку, избившему ее. Но Джимми в спальне изменился. Ему было безразлично, что чувствует жена, и теперь он этого не скрывал. Он искал только собственного удовлетворения, и Лена ясно поняла, стоит ей сказать хоть слово или попытаться уклониться, он изобьет ее еще сильнее, чем раньше, и все равно получит свое. Но заставить себя проявить хоть какие-то чувства женщина не смогла, и поэтому теперь Джимми всегда был недоволен ею.
Лена промолчала на требование мужа о предохранении и этим будто бы дала согласие на него. Но она уже знала, что носит под сердцем малыша, и ее молчание казалось ей ложью. Никогда она не могла бы подумать, что будет жить во лжи, но не видела другого выхода. Теперь, сидя в собрании в воскресенье, она мало что слышала, – не давала покоя совесть, но и согласиться на убийство своего ребенка женщина не могла.
В один из дней на курсах к Лене подошла женщина-еврейка. Она тоже приехала в Америку недавно и учила язык. Лена старалась ни с кем не разговаривать о своих проблемах, особенно с неверующими, каковой она считала Софью Абрамовну. Но та ничего не спрашивала, она сообщила: