Рокоссовский против Моделя. Гений маневра против мастера обороны - стр. 29

[61].

Эти рассуждения Рокоссовского относятся к более позднему периоду. А тогда, 22 июня в 4 часа, он приказал объявить боевую тревогу. Тем временем в Генеральном штабе Красной Армии была подготовлена директива № 2, подписанная в 7 часов 15 минут членами Главного военного совета С. К. Тимошенко, Г. К. Жуковым и Г. М. Маленковым. В директиве, адресованной военным советам Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского военных округов, требовалось «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу», не переходя ее до особого распоряжения»[62].

К этому времени у штаба 9-го механизированного корпуса отсутствовала надежная связь со штабами Юго-Западного фронта и 5-й армии. Несмотря на это, Рокоссовский принял решение начать в 2 часа дня выдвижение частей корпуса в указанном направлении. Пока совершался марш, Генеральный штаб Красной Армии, несмотря на отсутствие точных данных об обстановке, в 21 час 15 минут направил военным советам Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов новую директиву за № 3[63]. От командующего Юго-Западным фронтом требовалось 23–24 июня мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации, войск 5-й и 6-й армий окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу дня 24 июня предписывалось овладеть районом Люблина. По решению командующего фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса, одобренного начальником Генерального штаба генералом армии Г. К. Жуковым, намечалось нанести контрудар теми корпусами, которые имелись в наличии. Различное удаление корпусов от района их ввода в сражение (от 200 до 400 км) означало и разные сроки подхода и вступления в бой, что не обеспечивало необходимой силы удара по противнику. Но обстановка вынуждала к этому.

Контрудар 22-го механизированного корпуса генерал-майора С. М. Кондрусева, предпринятый 24 июня, успеха не имел. Его части понесли большие потери и 25 июня отступили за р. Стырь севернее Луцка. Более успешно действовал 9-й механизированный корпус. Предоставим слово участнику тех событий Маршалу Советского Союза И. Х. Баграмяну:

«Подходил к концу третий день войны. На Юго-Западном фронте складывалась все более тревожная обстановка. Угроза, в частности, нависла над Луцком, где 15-й механизированный корпус генерала И. И. Карпезо нуждался в срочной поддержке, иначе танковые клинья врага могли рассечь и смять его. Ждали помощи и окруженные врагом вблизи Луцка части 87-й и 124-й стрелковых дивизий. И вот когда мы в штабе фронта ломали голову, как выручить луцкую группировку, туда подоспели главные силы 131-й моторизованной и передовые отряды танковых дивизий 9-го мехкорпуса, которым командовал К. К. Рокоссовский. Читая его донесение об этом, мы буквально не верили своим глазам. Как это удалось Константину Константиновичу? Ведь его так называемая моторизованная дивизия могла следовать только… пешком. Оказывается, решительный и инициативный командир корпуса в первый же день войны, на свой страх и риск забрал из окружного резерва в Шепетовке все машины – а их было около двухсот, – посадил на них пехоту и комбинированным маршем двинул впереди корпуса. Подход его частей к району Луцка спас положение. Они остановили прорвавшиеся танки противника и оказали этим значительную помощь отходившим в тяжелой обстановке соединениям»