Рокировка с прошлым - стр. 40
– Не могу сказать! Иван Малахитовый, он везде достанет, и тогда несдобровать…
– Знаешь, что самое паршивое? Никто не знает, как болезнь распространяется, в опасности можешь находиться не только ты, но и твои подельники. Если ничего не предпринять, то и родичи… Очень печально, если начнется эпидемия.
– Все скажу, начальник! Все! Не знаю, кто заказал взрыв… глаз даю, начальник, не знаю! Всегда приходил с закрытым лицом и общался только с Иваном Малахитовым – главарем! Однако знаю, где он сейчас! В здании авиапорта, наблюдает за тем, как мы сделали работу! Там же десяток наших и кто отсюда слинял… сунешься – порешат.
Врать под действием сильных эмоций и в спешке очень несподручно, потому я решил поверить.
– Всегда знал, что улыбка и вежливая беседа – универсальное средство! Примут за равного и в светском обществе, и среди самых отъявленных отморозков.
Третий щелчок пальцами. Чешуйник судорожно скрючился… Ничего с ним не произошло. Зато все следы кровавой бани исчезли, проявив целое тело. Хорошее получилось шоу. Жаль, что моих пяти Ветвей Памяти не хватает на полноценное манипулирование мерностью объектов на расстоянии, иначе все оказалось бы куда проще. Вот только измываться над трупами, даже таких подонков, – нехорошо… эх, не рассчитал сил, оглушая подлеца, больно хрупкий оказался – при беглом осмотре. Хорошо, с этим удалось договориться.
Удар ногой, и с влажным хрустом голова чешуйника вывернулась под неестественным углом. Теперь можно продолжать.
Никогда не умел скрывать эмоции. В детстве частенько плакал, по поводу и без. Как следствие, доставалось еще больше. Однако стоило попасть в Университет, слезы стали непозволительной роскошью. Невозможно в одночасье перекроить душу… Тогда я изменил реакцию на раздражители: вместо слез – улыбка. Чем хуже ситуация, тем шире улыбка, а вдобавок разгорается решимость. Решимость делать необходимое. И сейчас, хотя поджилки тряслись, а кровь бурлила, помимо воли, на лице проступала улыбка…
Как я ни спешил, как ни подгонял трофейного пегаса – тщетно. Лорн на месте не оказалось, валялось лишь тело Рейма. Зато с высоты, где парил пегас, сквозь приветливо светящиеся окна просматривалось все помещение авиапорта. Больше трех десятков ублюдков целятся в двери, окна и просто места, куда возможно переместиться… Хорошо, что привыкший к свету взгляд не обнаружит меня во тьме ночного неба. Главное, я прекрасно вижу того единственного, кто не участвовал во всеобщей вооруженной истерии: человек в черном бесформенном плаще с накинутым капюшоном вальяжно поднимался с места у окна, где я давеча утром пил кофе. В дополнение картины рядом с темной личностью маячило двое гориллоподобных существ. Соваться внутрь – самоубийство! Пусть я немного восстановился – могу применить силу пару раз, но… Нужен план!