Рок. Лабиринт Сицилии. Книга первая - стр. 9
Тут размышления Ганнибала были прерваны прибытием Магарбала, который, поднимаясь на пригорок, где стоял в раздумьях Ганнибал, ещё издали, воскликнул:
– Клянусь, милостями богини Танит, род Баркидов не забыл своё ремесло и семьдесят тысяч римлян, лежащих на этой равнине, тому свидетельство. Я приветствую сына Гамилькара и склоняю голову в честь блестящей победы, в которую вчера, если быть честным, я верил с трудом! Но сегодня, утром, после твоих слов, мы все почувствовали такой прилив доблести, что я, клянусь садами Милгарта, подумал: «Не зря этот узкозадый верховный жрец Священной Касты Капитон, который так любит ваш род, – засмеялся Магарбал, – называет вас «отступники-чародеи»! Ты бы видел, Ганнибал, как бились мои нуммидийцы! Консульская конница была рассеяна, как пепел по ветру!
– Да, доблестный Магарбал, честь и слава твоим всадникам, их напор и быстрота были половиной нашего успеха! – Ганнибал обнял Магарбала. – Сколько пленных, Магарбал? И где консулы?
– Пленных около восьми тысяч. В основном пехота. Консула я видел только одного – бежал! Его, согласно твоему приказу, хотели догнать, но его прикрыла первая когорта. Пока сражались, консул ушёл. Судьба второго мне неизвестна.
При этих словах Ганнибал остановил на нём свой тяжёлый взгляд. Несколько мгновений, он о чём-то думал, при этом было видно его волнение, потом спросил:
– Так, где же всё-таки Ганнон?
– Грабит римский лагерь, Ганнибал! – ответил подошедший к ним Теоптолем. – Гонец только что прибыл.
Лицо Барки загорелось гневом:
– Этот человек, вчера на Совете, обвинял меня в близорукости, убеждал в неизбежности поражения, предлагал оставить римлянам наш собственный лагерь и бежать к Равенне, под прикрытие флота, которым командует его брат Архон. А теперь, он оказывается в римском лагере, несмотря на мой приказ захватить переправы через реку! – в голосе Ганнибала лязгнуло железо.
– Вчера, на Совете, он пёкся о наших жизнях, как он говорил! Хотя, мне кажется, он заботился только о своей. А сегодня, Ганнибал, он печётся о римском золоте, чтоб ни один талант не просыпался мимо кладовых суффетов Ганнонов! – заметил испанец Креол.
– Зря, ты оставил этого соглядатая и доносчика Совета у себя в войске, Ганнибал! Гамилькар на дух не переносил шпионов и избавлялся от них, как мог! Вот увидишь, он уже отправил своих гонцов с донесением о победе! Где, конечно, себе приписал одну из первых ролей! – добавил Диархон.
Ганнибал не ответил, он о чём-то думал… Лицо его, вновь, приобрело своё обычное спокойное выражение:
– Ну что ж, тогда, окажем честь Ганнону! – наконец, произнёс он. – Теоптолем, передай Тимандру, чтобы по возвращению он принял командование конницей ветеранов. Пошли также весточку в Равенну, – продолжал Ганнибал, – командующему флотом, что его брат Ганнон отбывает завтра к нему, для сопровождения груза трофеев и золота вместе со своей тысячей всадников в Карфаген!