Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление - стр. 84

Матос проехав вдоль холмов, кои выходили к заливу, выехал к южной стороне обороны с основными валами. Он остановился и огляделся. Ему в глаза, бросился самый высокий холм, что стоял у города. На нём что-то виднелось, отсюда плохо различимое… Он, тронул коня и, проехав со стадий, поднялся на, находящуюся здесь, возвышенность и тут понял, что именно, находится на том, высоком холме. Сердце, странным образом, отреагировало на его догадку и он, почему-то ускорившись, побыстрее достиг самого холма, а потом, его верха, чтобы удостовериться в своей догадке… Поднявшись на верхнюю точку холма, он ещё раз поглядел в ту сторону… Теперь, он явно различил на холме группу крестов и сердце, участив свой взволнованной бег, вторично ему подтвердило его предположение. Он вдруг почувствовал дикую, неуёмную тоску… Он один! Теперь, он один!.. Стучало ему в висок. Он опять бросил взгляд в ту сторону. Первая мысль, коя ударила ему в голову, при взгляде на вершину, это то что, никоим образом, туда не надо подниматься! Но его глаза, снова и снова, странным образом, «тянулись» и не могли оторваться от этого места. Он, словно, заколдованный смотрел на находящиеся на холме кресты… Разум кричал, просил удалиться его отсюда, лишить его этого зрелища!.. Но, какая-то другая, не ведаемая сила, непреодолимо, влекла его на тот холм… Он, вдруг, ощутил невероятную тяжесть в душе, словно подвешенную гирю, которая заставляла подняться его на тот холм, чтобы оставить её там… В конечном итоге, разбросав сомнения и душевную дрожь, он повернул коня туда…

…Чем ближе приближался к крестам Матос, тем сильнее «гиря» тянула его к ним, а в душе поднималась какое-то волнение, которое его заставляло просто трястись, от мысли того, что он должен увидеть…

«– Что со мной? – спрашивал он себя, – Почему так захолодело в груди? Я, ведь, знаю, что там находиться. Знаю! И видел подобное сотни раз! Но, меня туда ведут, как на верёвке… Одна моя половина кричит и не хочет подниматься на этот злополучный холм, а другая половина моего сознания, тянет меня туда силой?! Тянет! И эта половина сильнее. Ох! Как бы, я, хотел, чтобы все… всё можно было вернуть назад! До той, нашей поездке в Гелу! Я бы, всё сделал иначе. Будь моя воля, я бы напился в тот день, подобно кельтам и проспал бы его, как это делают они. Проспал бы этот проклятый день, в котором быстрая гемиола унесла нас к берегам Гелы, в начало страшного пути. Этот путь, уже поглотил большую часть из нас… Да нет! Я не прав. Он поглотил уже всех. Я последний! Все уже втянулись в сумрак его бесконечности, с грустным концом, на этой стороне! Теперь, очередь за мной! – Эта мысль ледяным отливом заполнило душу Матоса, – Что мне, тогда, говорил Танат? Он говорил, что не он, а мы сами движемся к нему?! Я, тогда, не понял его слов! А, теперь, понимаю! Уйти от него нельзя! Но, дороги к нему идут разными путями! Я, выбрал самый короткий! Как и остальные. Они выбрали тот же самый путь! Мы, ведь, сами мечтали уничтожить друг друга. Сами! Гамилькар, лишь удлинил наш путь! И не только… Танат, в образе Гамилькара, просто шёл за нами. Как я раньше этого не понял?! Как, можно воевать со смертью? Оружием её не победишь! Спендий понял это первым! И он, стал молить Таната, послать к нему своего посланца, до наступления конца этой трагикомедии! До того момента позора, что уже навис над ним в образе креста… И Танат, внял его просьбе! А, я? Что он, уготовил мне? Этот астролог, опять подвигнул меня к гибели! И почему я, поддаюсь этим предсказаниям?! Почему? Я бы, мог уйти… Уйти в Царский Лептис. Да, я оставил бы здесь, треть местных ливийцев, но остальные бы остались со мной! И вся конница! Дафса правильно мне говорил!.. Но, я его не послушал! А, он, единственный, кто присоединился ко мне последним, из моих товарищей по Сицилии! Но, проклятый астролог, вновь меня повернул к войне! Но уйти, придётся тем же маршрутом, только по побережью! От Хадрумента на Тапс! И далее… Сожжём всё!!! Пусть Сифакс управляет пустыней! Сожжём до самых песков Тапса…»