Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление - стр. 25
– Это верные слова, сограждане! – поднялся со своего места Гамилькон Ганнон, – И ещё одно замечание! В Совете пентархий не должно быть членов Советов суффетов и бывших Магнатов. Это главное условие спокойствия в жизни нашего города!
– Верно, Гамилькон! – поддержал его с места Дидон, – Так было при царице Дидоне.
Тут раздались голоса, оспаривающие это мнение. Многие из собравшихся, числились в обоих советах и удалятся, из одного из них, не хотели. Голоса превратились в гомон…
– Тихо, сограждане! – Встал с места, председательствующий на Совете, суффет текущего года Ганнон Великий, – Что спорить?! Именно, отход от этого правила, всегда нёс зло нашему городу! Вы, вспомните, при каких обстоятельствах ушла из жизни царица Дидона? Именно при возвышении Совета пентархий! Поэтому, Принц и мой брат Гамилькон – правы! Вспомните, Царица наложила на себя руки и власть в городе, сразу, захватил один род! Род Магонов! Вы, что уже об этом не помните? Вы об этом забыли? А кто был рядом во время правления Магонов с властью? На кого этот род опирался? Правильно! На Священную Касту Жрецов! Потому-что, только она в выигрыше от вхождения в Совет пентархий и членов нашего Совета. Тогда, она вне стен нашего Совета, может влиять на умы некоторых сенаторов и таким образом вмешиваться в политику города! И, поэтому, если мы не отменим этого «двоежёнства» уже через месяц, в Совет поступит от какого-нибудь сенатора предложение о возвращении совета Магнатов. Чем всё это нам будет грозить вновь – вы уже знаете! Утика на стороне мятежа! Гиппон Царский тоже в их числе! Мятежники поднимали голову в самом городе! И не где-нибудь, а в самой Бирсе! Поэтому, я думаю, что те, кто яро выступает против голоса разума, должны быть взяты тобой, Гамилькон, – Суффет повернулся к своему брату, – на заметку! Как главе расследования мятежа в городе! Обрати внимание на имена кричащих громче всех. Может, следует проверить их, на предмет связей с бывшими Магнатами, которые странным образом исчезли из города!
Это обращение Суффета вызвало повисшую тишину в зале. Все, кто, только что, громче всех кричал о несправедливости вводить форму правления, от которой отказались несколько веков назад, утихомирились и замолчали. Остальные же, в тишине, смотрели на утихших противников реформ и, в конце концов, разразились овациями, направленными в сторону речи Суффета. Этот восторг и поддержка слов Суффета, заглушила всех, пытающихся, если уже не выступать против этого, но хотя бы ворчать с места…
– Правильная речь, Ганнон!
– Ты подкрепил свою репутацию Великого и Мудрого!