Рок. И посох в песках оружие. Книга 2. Том 1 «Угроза из прошлого» - стр. 58
– Видел. – Без восторгов, в голосе и выражении лица, ответил Коста, – Снимите сегодня же и закопайте, поглубже! Вы глупцы! Вместо устрашения врагов, получите чуму в своём лагере!
Он подошёл к самому краю кресла Матоса, глядя в глаза ливийца.
– Сегодня же, распусти своих ливийцев по домам! Пусть работают на полях! Нам необходимо хорошее снабжение, Матос! Скрофа, сказал мне, что ты самый способный из всех! И у тебя есть родственные связи по царской династии! Ты станешь вождём восставших! А я буду, тебе в этом помогать!
Матос при этих словах просиял лицом и глаза его, скользкие и холодные, потеплели доверием к прибывшему. Он встал и торжественно произнёс:
– Так и будет!..
Глава 9
Антоний Бриан, выполнял распоряжение Гамилькара, по оснащению к обороне лагеря корпуса, прибывшего из Сицилии, вместе с ними. По иронии судьбы, лагерь разместился на месте лагеря лакедемонянина Ксантиппа, перед битвой при Тунессе. Окрестности местности и ближайших городов не поддержали мятежников и продолжали быть лояльными к Карфагену и его властям. Но налоги, увеличенные советом Тысячи Одного, немного не мало, а втрое, все же внесли немалое удивление и потихоньку стали сказываться на настроениях союзных городов. Гамилькар, прибыв на материк, оставил армию и отправился в город, для решения ряда накопившихся вопросов. Он выступил на совете суффетов, потребовав, чтобы тот, проконтролировал выполнение решения о выделении ему средств, которые не были вовремя выданы и выплачены, нарушая его обещания наёмникам, которых он отправил на материк. Он, также, потребовал собрать объявленную контрибуцию Риму, обусловленную мирным договором, подписанным в Сицилии, незамедлительно! Пока, Совет Магнатов, выступавший как гарант выплаты этой контрибуции, совещался по этому поводу несколько дней, Гамилькар собрал Совет Тысячи Одного и потребовал от него лишения власти суффетов на этот год и перепоручения этой власти в его единоличные руки на правах протектора. Иначе, пригрозил он, он снимает с себя ответственность за подавление мятежа. Это известие взбудоражило весь город и его знатнейших граждан! Совет Тысячи Одного, принял все условия Гамилькара, ввиду необычайной опасности, сложившейся у города! «Родина в опасности и не время делить власть!» – выступил на Совете один из его знатных членов, и его все поддержали! Гамилькар, получив то чего требовал, тут же начал формировать из горожан отряды копейщиков и пращников…
Антоний, хорошо знавший, строение римского лагеря, отнёсся к порученным обязанностям с истинным должностным рвением и, вскоре, лагерь оброс всеми траншеями оборонительной схемы тех времён. Антоний, с удовлетворением, осмотрел возведённые укрепления и похвалил всех, от имени Гамилькара, перед строем, как это было принято в римских легионах. Он высоко оценил труд солдат за их быструю слаженную работу, по возведению укреплений. Для этого, он построил весь личный состав на претории лагеря, заодно ознакомившись с командным составом соединений корпуса. Между тем, в лагерь стали поступать сведения о бесчинствах армии Спендия в окрестностях Карфагена и Утики. Спендий сжигал деревни, оставшиеся лояльными Карфагену с особой жестокостью. Деревни сжигались, а мужчины распинались на крестах. По всей равнине Тунесса, потянулись шлейфы дымов сожжённых деревень и мелких городов. Эти дымы, распространялись и приближались к лагерю, укрепляемого Антонием. Корпус, прибывший из Сицилии, с тревогой смотрели на эти дымы. О численности мятежников ходили разные слухи. Говорили, что у Матоса собралась армия в 70 тысяч человек, включая перебежавших к нему рабов и набора в армию ливийцев. Спендий располагал армией в 20 тысяч бывших наёмников и так, как он сам был бывшим дезертиром Римской республики, да ещё и соратником Гамилькара по лагерю горы Эрик, считался самым деятельным и опасным из мятежников. Так и было! Спендий вёл самые активные действия в предместьях городов-союзников Карфагена! Его конница дважды появлялась в предместьях Карфагена, но после появления у города корпуса Гамилькара, Спендий зная его силу, сразу отхлынул от города к Утике, вглубь прибрежной Ливии.