Родовое проклятие - стр. 17
Игра окончилась. Я быстро дожевала последнюю редиску и, схватив блюдце, побежала к бабушке.
Григорий ворчал на Мурку:
– Поиграла, убери за собой. Нечего мне под ногами грязь разводить!
7
Бобик-Мухтар – крупный лохматый кобель, получивший свое двойное имя благодаря разногласиям, существовавшим между дедом и мной. Дед звал его Бобиком, а я – Мухтаром. Умная собака отзывалась на обе клички. Пес был хитер и остроумен, а потому слыл грозой всех соседей и пацанов – любителей поживиться на чужих огородах. Как и другие порядочные дворовые собаки Бобик-Мухтар сидел на цепи, но цепь не могла ограничить его любви к свободе. Как-то утром дед увидел Бобика, аккуратно просовывающего морду в пустой ошейник.
– Ах, ты! – только и сказал дед. А Мухтар, уже по всей форме, в надетом ошейнике, преданно смотрел хозяину в глаза, присев на задние лапы.
Пес, дождавшись, когда в доме все уснут, преспокойно снимал ошейник, используя, как подручное (то есть подлапное) средство колышек, к которому крепилась его цепь. Дед никогда не затягивал ошейник слишком туго, чтобы его любимец не страдал, а тот, в свою очередь, пользовался этим и легко добывал себе свободу.
После этого случая, дед стал привязывать Бобика покрепче и старался не вступать в перебранки с соседями, ненавидевшими собаку. Дело в том, что пес пользовался дурной славой обидчика кур, пьяниц и ярко одетых женщин. Деду постоянно предъявляли претензии: то Мухтар искусал пьяного Митьку, то разорвал платье Нинке, то кого-то злобно облаял, то украл, то задушил. Надо сказать, что обвинения не были беспочвенными. Пес не прощал обидчиков и, если ему не удавалось расправиться с ночным вором или пацаном, бросившим камень, сразу, он запоминал и не упускал возможности наказания. За это его ненавидели и боялись, приписывая то, чего и не было.
Мухтара не уберегли. Однажды он ушел вместе с длинной железной цепью, на этой цепи его и повесили местные подростки. Цепь намотали на толстый сук старой вербы на лугу, а под несчастной собакой развели костер.
Я видела черное, обугленное тело Мухтара, висевшее на своей цепи.
Изгаженное место быстро превратилось в помойку. Черная рана так и не заросла травой, зато туда стали сваливать всякий мусор. Здесь я его и увидела, еще живой комок плоти. Он пищал изо всех сил, борясь за свою, никому не нужную жизнь. Когда я подняла его на руки, оказалось, что нос и уши котенка засижены мухами и забиты мушиными яйцами. Он ничего не слышал и уже почти не мог дышать, но все еще кричал.
Назвали мы его – Дымок. Он показался мне серым. Правда, когда его удалось отмыть, он порыжел, но имя осталось прежним.