Родовая земля - стр. 55
Он прилично говорил по-русски, но иногда притворялся, что плохо знает язык, словно тем самым норовя скрыть свои истинные чувства и переживания.
– С Дарькой? То-то она прочесала в огород, как ошпаренная кошка: моя супружница увидала из того боковушного окна. Пора, пора намылить ей, вертихвостке, подмоченное гузно, а опосле ожечь по нему солёной бечевой. Я вот завтрева Ваньке тишком подскажу. Да всыплю ему по первое число, чтобы блюл как зеницу ока честь жёнки. Ну, не расстраивайся, не сокрушайся, тала! Поучил маненько, и – ладненько. Поймёт – не дура! Баба-то она добрая, хозяйственная. Тепере же зачнём гулять – завтрева свадьба ить! А где же все твои – Дарима, пацаны? – осмотрелся Охотников, озорно сверкая маленькими глазами, спрятанными под волосами бровей.
Вышли за ворота – родственники Бадмы-Цырена безмолвно сидели под навесами повозок, насторожённо подглядывая в щёлки. Он им что-то бодро крикнул по-бурятски – стали спрыгивать на землю, почтительно здороваться с Григорием Васильевичем. Он каждого обнял и троекратно облобызал, пригласил в дом.
Любовь Евстафьевна и Полина Марковна стали накрывать на стол во второй горнице. А в первой уже всё было приготовлено для девичника: на длинный сдвоенный стол, покрытый белой скатертью старинной канфы – китайской ткани, которая досталась Любови Евстафьевне ещё от её бабушки, – были выставлены закуски, бражка и квас, а также конфеты в золотистых фантиках и пряники в сахарной глазури.
Глава 21
Девушки парились, плескались холодной водой, выбегали из парилки в просторный, как горница, предбанник, разваливались на широких лавках своими разгорячёнными румяными телами, облегчённо вздыхали, смеялись и жадно пили пиво или квас. Елену парила услужливая Наталья Романова и всё приговаривала, легонько проходя по телу подружки берёзовым, выдержанным в кипятке веником:
– Какая ты, Ленча, красавица! Тулово у тебя прямо-таки мраморное, как у стату́и. Видела я у одного купца такую в евоных хоромах, Венерой величают. А какие груди у тебя! Не то что мои висюльки разнесчастные, – небрежно махнула она веником по своим маленьким грудям. – Семён увидит тебя голой – обомлет и, глядишь, забудет, чего надобно делать.
– Имя́, кобелям, напоминать не надо, чего с нами делать: вмиг скумекают, как энтих самых делов коснётся, – вступила в разговор густым бархатным голосом красавица Сереброк.
Александра очень хотела выйти замуж, но сватовство несколько раз расстраивалось по причине того, что её родителям, крестьянам средней руки, но достаточным, хотелось заполучить богатого, именитого жениха. Одно время они осторожно, исподволь подступали к Орловым и чуть было уже не сговорились с Иваном Александровичем, однако Семён твёрдо отверг Александру, уже давно остановив свой выбор на Елене. Когда гордая Александра узнала об этом, она украдкой плакала, потом несколько отдалилась от Елены, а на вечёрках не смотрела в сторону Семёна и не здоровалась с ним.