Родной берег - стр. 38
– Каждое утро за своим столом. Знаешь, ему ведь в этом году будет семьдесят.
– Мне кажется, он вообще домой не уходит.
– Он часто спрашивает о тебе. Ты мог бы зайти после обеда и поболтать с ним хоть пять минут.
– Да, конечно.
Давно работающие в компании сотрудники стали для Ларри второй семьей. Большинство из них по-прежнему были уверены, что со временем он займет полагающееся ему место в фирме.
Уильям Корнфорд внимательно изучил винную карту:
– Разопьем бутылочку кот-роти?
Ларри подробно расспрашивал отца о ситуации в компании, давая понять, что осознает сложность положения и понимает: отцу больше не с кем обсудить свои проблемы.
– Между прочим, склады загружены на полную мощь, хочешь верь, хочешь нет. Но, по правде сказать, я превратился в какого-то чиновника. Вынужден выполнять приказы министерства, а это мне не по душе. Бюрократом я никогда не был.
– Воображаю, как это тебя бесит.
– Да, сдержанности мне никогда не хватало. – Он застенчиво улыбнулся. – Да что я все о себе! Наверняка у тебя своих неприятностей хватает.
– Солдатская доля на девяносто девять процентов состоит из неприятностей.
– А на один процент?
– Из ужаса. Так говорят.
– Ах да, – вздохнул Уильям Корнфорд. – Сражения.
Сам он никогда не служил. Во время Первой мировой остался работать в компании, которая в те годы была единственным поставщиком бананов в стране. Понятно, что к военной службе Ларри отношение у него было сложное. С одной стороны, сын покинул компанию в трудный час. Но с другой, он – вклад их семьи в общее дело.
– Так что, Маунтбеттен присматривает за тобой? – спросил его отец.
– Да ну, я просто мальчик на побегушках, только называюсь позвонче.
– И все же я не хочу, чтобы ты пострадал.
Эту должность ему выхлопотал отец. Если Ларри не может оставаться под крылышком «Файфс», пусть хотя бы отсидится в безопасной лондонской штаб-квартире.
– Похоже, – сообщил Ларри, – нашу часть скоро отправят в бой.
И пожалел о сказанном, едва глянув на отца. Стыдно корчить из себя вояку, когда твой отец от тревоги потерял сон.
– Ну, меня-то вряд ли возьмут с собой. Боюсь, я обречен вечно таскать бумажки.
Принесли вино. Отец с обычной учтивостью поблагодарил официанта.
– Прекрасное ронское вино, – обратился он к сыну. – Мы должны выпить за освобождение Франции.
– Как там наш дом, неизвестно? – Ларри имел в виду дом в Нормандии, посреди заповедного леса Форе-д’Ови.
– Кажется, реквизирован немцами, – ответил отец.
Их взгляды встретились поверх поднятых бокалов. Отец и сын одинаково любили Францию. Для Уильяма Корнфорда это была страна великих соборов: Амьенского, Шартрского, соборов в Альби и в Бове. А для Ларри – страна Курбе и Сезанна.