Родная Вселенная - стр. 19

– Что здесь происходит?

– Грабёж и беззаконие, – на автомате произнес я.

Чиновники, оживившиеся с появлением кортежа, поспешили подойти, но ответить раньше меня не успели, а тут ещё и дед вмешался. Он, не сходя с места, с поклоном сначала представился, а потом четко командирским голосом коротко доложил о творящемся здесь произволе зажравшихся чинуш.

Честно сказать, даже заслушался, так у него складно получилось. Император остро глянул на лучших людей города, одним взмахом руки прервал их оправдания, что всё ими сделано только во благо его императорского величества, и широким шагом направился ко мне. Пришлось опустить стволы ружья, чтобы не провоцировать напрягшихся казаков и гвардейцев. Император остановился, не доходя шагов пяти, и спросил:

– Собрался куда?

– Ага, подальше от беспредела, – ответил ему не задумываясь, с вызовом смотря прямо в глаза.

– Дерзкий, люблю таких, – хмыкнув, ответил он. Немного постоял, как будто раздумывая, как со мной поступить, и продолжил. – Убирай ружье, я гарантирую, что тебе ничего не грозит. Пойдём поговорим. Надеюсь, найдётся уединенное место?

Я только головой покачал и ответил:

– Сначала надо решить вопрос с моим трофеем, который твои люди хотят нагло прибрать к своим загребущим крукам.

Император с удивлением на меня поглядел, потом кивнул и, повернувшись к местным руководителям, произнес:

– Арест с добычи снять, препятствий не чинить. Позже я разберусь, кто вас надоумил заниматься наглым грабежом, сейчас уйдите от греха с глаз долой, пока не приказал вас выпороть, как последних холопов.

После этого повернулся ко мне и спросил:

– Доволен?

Я проигнорировал его вопрос и повернулся к людям, занимавшихся разделкой.

– Вы знаете, что делать. Дед, жемчужину змея отдай врачу, я обещал ему инициацию. Ту, которую добыл из ящера, сам реши кому отдавать, но кому-нибудь из помощников.

Старик в ответ только кивнул. И да, я сознательно провоцировал императора, проигнорировал его вопрос, очень хотелось посмотреть на его реакцию. Что сказать, припекло, наверное, человека. Он с какой-то смешинкой в голосе негромко произнес:

– Вот не пойму до конца, ты такой бесстрашный или дурной?

– А это через месяц станет понятно, – ответил я, взглянув на него.

Тот кивнул головой и спросил:

– Многих здесь уже инициировал?

– Нет, сложно это очень, – ответил я, а сам подумал, что действительно сложно и, что плохо, на поток инициацию вряд ли получится поставить.

Дед отдал нам для разговора в полное распоряжение свой дом, вернее сын его подсуетился. Когда вошли вовнутрь, я, передавая предварительно разряженное ружье одному из казаков с просьбой присмотреть за ним, как за родным, предложил императору поговорить наедине. Тот, осмотревшись в доме, обратился к сыну Константина Александровича.