Родная партия - стр. 42
– Мы можем увидеться все вместе: я, ты, исчезающая… Ой! Мыло утонуло. Какая неряшливая. Нет, это ты виноват. Да-да! Ты!
– Лира, разговор очень серьезный. Тема тебе известна. Не нужны посредники и свидетели. Лишних уберем.
– Как директивно, – охнули в трубку.
– Как есть. Ты согласна?
Снова тишина.
– Лира!
– Да успокойся, мыло ищу под ногами. Хорошо, товарищ Озёров, по вашему приказу к труду и обороне готова. Комсомол сказал: “Надо!”, интеллигенция ответила: “Есть!”.
– Адрес?
– Да всё тот же, Котельническая один пятнадцать.
– Буду через час.
Сбежал от телефона, чтобы не смогла отнекиваться.
Татьяна озадаченно смотрела на меня, быстро одевающего плащ.
– Андрей Иванович, а вы домой?
– Да. Сообщите Курочке, что уехал решать наш вопрос.
– Вы же про подготовку?
– Что за подготовка?
– Первомай ведь совсем скоро… – удивилась Татьяна.
Ой, только этой бюрократии ещё не хватало, подумал я. В мое время первомайские радовали только тем, что не надо было учиться и работать. Подозреваю, советские люди текущей эпохи радуются от первомая по той же причине – по грибы и на шашлыки, прямо сразу с парада.
– Давайте не сегодня? – не дослушав реплику Татьяны убегаю в коридор.
Леонид подвез к дому Лиры. Сталинская высотка, как каравай, возвышалась надо мной. У коммунистической Москвы нет более высоких зданий, чем сталинские высотки – до Сити ещё несколько десятков лет.
Лира, в хрустящем сером платье, с яркими пуговицами в два ряда, парящая от свежих ароматов, мягко села в машину.
– Андрей Иванович, куда дальше? – спросил водитель.
– Только не в “Прагу”, умоляю, – поморщилась Лира. – Придумай что-нибудь новое, необычное, шокирующее.
– Не нужен ресторан, – ответил я. – Хочу побыть с тобой наедине, в скромной атмосфере.
– Наедине ты можешь побыть со мной, но насчет скромности моя голова протестует. Есть один вариант, который тебе не понравится.
– Ну?
– Квартирник у Штейнберга. Прямо сегодня.
Напряг память, чтобы вспомнить, что такое квартирник. По всей видимости, это те самые богемные мероприятия, на которые вечно злилась власть. Рискованно, но лучше, чем ничего.
– Давай адрес.
Лира засмеялась:
– Ты точно чудак! Это же квартирник Штейнберга! Это же квартирник Штейнберга! Комсомолу теперь всё можно при Михаиле Сергеевиче Горбачёве?
– Адрес.
– Дайте вспомнить, товарищи… Ну конечно. Новослободская, шестьдесят два.
– Леонид, везите туда.
– Как прикажете, Андрей Иванович.
“Волга” неспешно двигалась по вечереющей дороге. Лира о чем-то пела кошачьим голосом, но я не слушал её, не до неё сейчас; речь скомканная, кое-как собиравшаяся по крупицам, формировалась в сознании, постоянно видоизменялась. Ужасное волнение. Признаться ей в таком… Ага, прям изи-изи!