Размер шрифта
-
+

Родная партия - стр. 24

– Должно быть, неприятное явление в советском обществе, – мое замечание было скорее простой ухмылкой над двуличной действительностью, и полагал, что всем это понятно и так, но Татьяна почему-то сказанное восприняла всерьез и как выпад.

– Во мне нет веры, кроме в человека, – ответил я примирительно. – Мне не нравятся каноны и догмы. И косность идейная тоже раздражает.

Татьяна, как обычно, смутилась от моей откровенности:

– Вы знаете, как подчеркнуть особенную черту нашей современной идеологии. В условиях обострившегося противостояния с капиталистическим Западом…

Мгновенно навострил уши. Что?

– Повторите, пожалуйста? – кажется, Татьяна заметила, как я побелел.

– Андрей Иванович, в нашей стране есть проблемы, которые аккуратно произносятся в печати. Но да, это неприглядная сторона в нашем обществе. Вам, безусловно, как секретарю ЦК ВЛКСМ и ответственному за пропаганду и агитацию, такие проблемы известны более полно, чем мне. Что же до слухов, то я советую поговорить с основными разносчиками. Либо поднять вопрос на организационном собрании.

– Какой у вас аккуратный способ излагать слова, прямо как у профессора… Как же его зовут по-русски? – на языке вертелось слово бэкграунд, но в текущих условиях оно совершенно не к месту. – Короче, кто вы по образованию?

Татьяна не сдержалась от мягкой иронии.

– Московский вниверситет, как и у вас, – она забрала подписанные бумаги, явно намереваясь уйти. – Исторический факультет, кафедра новой и новейшей истории.

Эх, Татьяна! Прям ножом в сердечко. В Московский в реальности, откуда я, меня не приняли. Десять сессий с психологом потратил на то, чтобы перестать считать катастрофой непоступление в МГУ.

– А работаете только в ВЛКСМ, так?

– У меня сохранились крепкие связи в ИНИОН. Я помогаю с переводами.

– И что переводите?

Татьяна слегка наклонила голову в бок. Её волосы естественного цвета почти не шелохнулись.

– Наш коллектив работает над… различными текстами зарубежных политических организаций. Отдел географически занимается странами Западной Европы и Северной Америки, состоит из нескольких секторов. В одном из них я, скажем так, тружусь.

Я не знаю никакого ИНИОН. Был ли в России такой институт? Ведь раньше как происходило: после 1991 года многие заведения “переобулись”, сняли старую вывеску и обновили фасад, иногда буквально. В памяти заплутал, но ничего не вспомнил, что бы значало ИНИОН. Но меня насторожило другое.

Татьяна волнуется. Нужно копнуть ещё глубже.

– А в каком именно секторе вы работаете?

– Какой вы сегодня любопытный, Андрей Иванович, – в ответ прислали скромную улыбку.

Страница 24