Родительский день - стр. 28
– Ну и прикупите мясца заодно, коли уж приехали! Смотрите, красота какая...
Тут она, якобы желая продемонстрировать товар лицом, начала перекладывать аппетитнейшие куски свиной вырезки, придавая им выигрышный ракурс. И как-то получилось, что куски те лежали на дальнем от девушки конце прилавка – так что ей пришлось низко склониться над мясным изобилием.
Ну что же, товар она продемонстрировала успешно, в том числе и собственный бюст под белым халатом, не застегнутым на две верхние пуговицы... Бюст был выдающимся. Во всех смыслах.
И, конечно же, именно в этот момент вошла Марина.
Ситуацию она поняла и оценила мгновенно, даже не присматриваясь к мизансцене и ее персонажам. Наверное, такие уж флюиды витали в воздухе...
– Ох... – сказала Марина. – Сколько мяса-а-а...
Невинная и вроде бы уместная фраза прозвучала крайне двусмысленно. Прозвучала хриплым ревом боевой трубы, вызывающим на смертный бой.
Клава величаво разогнулась и ответила взглядом, полным снисходительного превосходства. Что там, дескать, бормочет эта городская замухрышка, носящая бюстгальтер первого размера?
Началось, напрягся Кирилл. Ожидать можно было всего.
Ну, не совсем всего, – способы борьбы благоверной с соперницами, как с истинными, так и с мнимыми, давно изучены и сводятся к двум базовым вариантам.
Первый – агрессивный. Причем агрессия не слепая, не истеричная, – все, что предпринимает в таких случаях Марина, делается с холодным расчетом и трезвой головой. И направлено на соперницу...
Второй – ласковый. Тут объектом приложения служит муж, а соперница попросту не замечается. Игнорируется. Будто и нет ее. Но, понятное дело, все расточаемые мужу ласки рикошетом попадают в гадюку-разлучницу, обернувшись ядовитыми стрелами: посмотри, как нам хорошо вдвоем, как мы счастливы, а ты – никто, пустое место, пыль под солнцем...
Примитивные существа эти женщины.
Сегодня Кириллу повезло.
Оба варианта равновероятны, но Марина отчего-то избрала второй. Может быть, до сих пор чувствовала себя чуть-чуть виноватой за происшествие на лесной дороге. Лишь чуть-чуть, на большее она не способна.
– Красотища... – а вот эти слова и в самом деле адресовалось уже богатому мясному ассортименту. – Кирюньчик, солнышко, да ты знаешь, что я тебе из этого сделаю?
Она прошлась вдоль прилавка – ни дать, ни взять английская королева, ревизующая монаршьи регалии.
– Я тебе тако-о-о-е сделаю... – Между слов звучало: сделает, еще как сделает, сначала очень-очень вкусное, а после вкусного – очень-очень приятное, такое, что в жизни не сможет сделать деревенская клуша, только и сумевшая отрастить на дармовой свинине неприлично большие сиськи.