Родительский день - стр. 25
Б-р-р-р...
Извращение. Фетишизм дикий какой-то.
Она взяла шкатулочку двумя пальцами, далеко отставив руку. Изящная вещица не виновата, что ей нашли такое отвратное применение – но, прежде чем украсить каминную полку, будет тщательно прокипячена, простерилизована... Где тут у нас мусорное ведро?
Как выяснилось, одно крохотное упущение в своих титанических трудах Антонина все же допустила – два ведра с мусором, оставшимся после генеральной уборки, не были вынесены, стояли в дальнем углу сеней. Марина опрокинула шкатулочку над одним из них, скользнула взглядом по другому... Да что ж такое, скажите на милость! Прямо какой-то день прикладной анатомии выдался! Не зубы, так ребра...
Ребра, по счастью, оказались не настоящие – большой рентгеновский снимок грудной клетки. Присмотревшись в свете тусклой лампочки, Марина увидела некую странность, нагнулась... Вот оно что. Это не рентгеноснимок, вернее, лишь был таковым в первоначальной своей ипостаси. А потом стал патефонной пластинкой...
Марина их не застала, знала лишь по рассказам старшего поколения – когда-то, до широкого распространения бытовых магнитофонов, кое-где стояли павильоны и ларьки грамзаписи. Можно было записать понравившуюся мелодию, надиктовать звуковое письмо... А в качестве носителя чаще всего использовали старые рентгеновские снимки.
Точно, вспомнила она, Владик как-то хвастался парой раритетных записей битлов «на ребрах».
Удачно... Марина взяла диковинную пластинку. Можно теперь проверить радиолу. Личное послание, если что, она слушать не будет. Лишь убедится – звук есть – и тут же выключит.
Звука не было.
Ребра и хребет вращались, впустую наматывая оборот за оборотом. Игла пересекала их раз за разом, но радиола выдавала лишь легкое шипение.
Разочарованная Марина потянулась к выключателю, и тут раздался звук. Не голос, и не музыка, – по крайней мере, инструмент, породивший этакие акустические колебания, музыкальным можно было назвать с огромной натяжкой.
Протяжный, пронзительный скрип, меняющийся по тону, под конец уходящий вовсе уж в ультразвуковую область... Как будто ржавым гвоздем провели по оконному стеклу, а заодно – и по хребту Марины.
Скрип завершился, и вновь тишина, лишь прежнее шипение иглы, бороздящей чьи-то ребра. Оборот, оборот, оборот... Ничего. Какая-то помеха при звукозаписи, решила Марина. Но где то, что собирались записать?