Родиния. Тайны бытия - стр. 20
– Стало быть, вот, чем ты занят на пенсии, – читаешь произведения враждебных России западных авторов! – пошутил Андрей, но, увидев строгое лицо отца, перестал смеяться. – У меня к тебе дело…
– Да неужели? – съязвил Владимир Ковалев. – А я-то думал, что ты просто захотел повидать своего отца.
– Ладно, не начинай, – махнул рукой Андрей. – Ты же знаешь, как я занят.
– Настолько занят, что даже нет времени поздравить с праздником?
– С каким праздником? С днем чекиста?
Отец и сын замолкли на время, исподлобья глядя друг на друга.
– Я знаю, как ты относишься к тому, чем я занимался в прошлом, – мрачно отозвался Владимир Ковалев. – Но я уже давно не работаю в конторе…
– Вот, только не надо мне рассказывать эти байки. Бывших чекистов не бывает! – заметил Андрей.
– Это тебе твой Стрелков поведал? – парировал Владимир Ковалев.
– Стрелков тут ни при чем. Он не такой, как ты!
– Это ты так думаешь. Ты его просто не знаешь. До меня доходили слухи о том, что он творил там, на Донбассе. Неужели ты и впрямь считаешь его героем?
– Неважно, кем я его считаю. Этот человек пытался восстановить то, что вы развалили…
– Я развалил? – повысил голос Владимир Ковалев, вскочив с места. – Ну, знаешь… – он двинулся к выходу.
Андрей понял, что допустил ошибку, и попытался ее исправить. Он пошел следом за отцом и остановил его в коридоре.
– Папа, прости меня. Я погорячился. Твоей вины в распаде Союза, конечно же, нет.
– Ты извиняешься, потому что тебе нужна моя помощь?
– Не только, но и по этой причине тоже, – с трудом выдавил из себя Андрей Ковалев.
– Ладно, так и быть, – сказал Владимир Ковалев, возвращаясь на прежнее место. – Говори, что у тебя. Только быстрей. Я спешу.
Андрей вкратце изложил суть дела и показал отцу фотографию.
Владимир Ковалев некоторое время молча изучал ее, потом взял карточку с отпечатками пальцев и, не простившись с сыном, вышел за дверь. Андрей проводил его печальным взглядом. В тот день он впервые подумал о том, что, возможно, все это время был несправедлив к своему отцу.
Глава вторая. На Лубянке
После нескольких тревожных и бессонных ночей Андрей Ковалев теперь спал как убитый. Пока его не разбудил звонок в дверь. Стояло раннее утро, но было еще темно.
– Показалось,– спросонья подумал Ковалев. Он снова зарылся головой в подушку.
С тех пор как ему пришлось уйти из полиции, его по ночам не тревожили. Но вот позвонили вновь. Кто-то, стоящий за дверью, настойчиво жал на кнопку, так что у Ковалева, наконец, в ушах зазвенело. Он понял, что его не оставят в покое, и нехотя поднялся с постели.