РодиНАрод. Книга о любви - стр. 48
– Он меня лапал, лапал. Ты видел, он меня лапал!
Игорь медленно развернулся. Спокойно развернулся, неудивленно совсем.
– Пулечка, родная, не волнуйся, сейчас разберемся, – сказал он ласково. – Я не видел, я спиной стоял, но сейчас разберемся. Я никому свою невесту в обиду не дам.
Он гладил меня своими волшебными солнечными руками, а я плакала у него на груди, пачкая рубашку потекшей тушью. Так спокойно стало, так хорошо. Как будто он отец мне, а я девочка маленькая снова. Только не было у меня отца никогда, голубчик. Не заслужила. Игорь был. Игорь – это все, что отмерили мне щедрые небеса. Игорь – мой хозяин и повелитель.
– Я сейчас разберусь, – уверенно сказал он. – Это очень просто. Просто спросим у Николая, как у офицера спросим, как у коммуниста. И он нам просто все расскажет. Давай? Давай спросим?
– Да-вай-й-й-й… – всхлипнула я.
– Ну, вот и отлично. Коля, скажи мне, перед лицом наших товарищей скажи. Ты лапал мою невесту?
– Да ты чего, Игорек, охренел? – возмутился Коля. – Как я мог? Она же невеста твоя. Нервная она у тебя. Показалось ей.
– Не врите, – заорала я, – все видели! Зачем вы врете?! Скажите ему, вы же видели, скажите…
Гости молчали, недоуменно кривили тонкие губы и отводили глаза.
– Вы видели? – после паузы похоронным голосом спросил их Игорь.
– Нет, нет, нет, – зашелестели парни. – Да разве мы бы допустили, если бы видели. Нет… нет… не видели…
Мне стало очень стыдно, я почувствовала себя сумасшедшей. Может, и правда мне показалось? Господи, ужас-то какой!
– Простите, извините, наверное, я неправильно поняла… – залепетала жалко, покрываясь бордовыми пятнами.
Игорь больно схватил меня за плечи и дернул к себе. Его лицо застыло, превратилось в светлый, белый почти гранит. Он отчетливым громким шепотом, почти не разжимая губ, прошипел:
– Что ж ты, сука, делаешь? Ты с товарищами меня поссорить хочешь? С боевыми товарищами? Ты, тварь, опозорить меня решила, да?
– Но я… но мне… показалось… Прости мня.
– Раком, сука! – рявкнул Игорь. – Быстро встала раком!
За два года он хорошо меня выдрессировал. Как собаку Павлова. Ослушаться его было немыслимо. «Ну, вот сейчас унизит меня и успокоится, – уговаривала я себя. – Тем более я и вправду виновата. Подставила его перед друзьями». Медленно, очень медленно я нагнулась и опустила голову в пол.
– Голову, тварь, подними! Посмотри в глаза моим товарищам.
Я подняла голову.
– А теперь, задрала платье и спустила трусы. Быстро, я сказал!
Остатки человеческого достоинства булькнули где-то глубоко внутри. Я замотала головой и тихо произнесла: