РодиНАрод. Книга о любви - стр. 38
Он проводил меня до общежития и, конечно же, долго целовал в кустах перед входом. Я знала, что так будет, я все знала наперед. Никакие слова, никакие действия не имели значения. Я отдалась ему уже. Отдалась там, в темном кинозале на фоне фильма о светлом будущем про ретрограда инженера и отважного молодого рабочего-рационализатора. И не важно, что ничего там между нами не произошло. Там главное произошло. Он власть свою показал. И мне понравилось жить под его властью. Он мир мне перевернул, и я поняла, что раньше мир стоял на голове. Все неправда, не нужна я никому со своим светлым будущим, а ему нужна. Пускай только грудь помять, пускай для других еще более чудовищных и грязных вещей. Но ему нужна именно я. Мои кости, моя плоть, мои слизистые оболочки, рот, губы, маленькие пальчики на ладошках. Я ему по-честному была нужна, по самому честному и простому счету. А не так, как этим всем: учись, голосуй, активничай. Они же все знали, они жрали плоть друг друга по ночам, втыкались друг в друга и терлись. А утром шли на работу, преподавали марксизм-ленинизм, снимали идиотские фильмы про инженеров-ретроградов и обманывали, обманывали меня, дурочку. Не нужна я им, в гробу они меня видели, а ему нужна… Игорь долго слюнявил меня в кустах, потом осмелел и, содрав лифчик, стал щипать грудь. Когда он начал больно кусать мои соски, я чуть не умерла от счастья, а когда залез мне в трусы, я пошире раздвинула ноги. На, бери! Твоя я, по-честному твоя. Как бездомная дворняга, не знавшая никогда ласки, твоя. Поманил ее скучающий прохожий, и привязалась она к нему навеки. Как облезлый котенок, подобранный на помойке. Бери, твоя! Он мог меня отыметь прямо там, в кустах. Он мог вспороть мне живот и зубами рвать мои внутренности, он мог сделать что угодно со мной. Я бы вытерпела, ни стоном, ни криком, ни шепотом не остановила бы его. Но он испугался. Вытащил из трусов окровавленные в моей девственности пальцы, спросил изумленно:
– Так ты девочка?
– Девочка, – стыдливо призналась я.
– А тогда чего же ты так… здесь … в кустах…
Растрепанная, с расстегнутым, сползающим платьем, с текущей по ляжкам кровью я бросилась в его удивительные волшебные крепкие руки и отчаянно прорыдала.
– Я люблю тебя, Игорь, я честно тебя люблю, я все для тебя сдела-ю-ю-ю-ю!
И стала целовать его сквозь рубашку, в твердый живот. А он гладил меня по голове и шептал удивленно:
– Я тоже, тоже, ну не здесь же, не здесь. Я ключи от комнаты завтра возьму. Завтра, завтра. Здесь нельзя, неудобно, увидит кто. Завтра…
Мне захотелось остаться навсегда жить у него в руках, прижатой к его животу. Так хорошо, так уютно и не одиноко. Невозможно представить, как от него отлипнуть. Он гладил меня по волосам, мое дыхание отражалось от его тела, возвращалось ко мне, согревая губы. Я почти заснула, но Игорь поставил меня на землю и стал неумело застегивать распахнутое платье.