Родина. Марк Шагал в Витебске - стр. 30
Невеста же М. Шагала была из семейства, державшего самую крупную сеть ювелирных магазинов в городе[81]. Сам художник пишет, что магазинов было три, в их «…витринах переливались всеми цветами радуги драгоценные кольца, броши и браслеты. Тикали всевозможные часы: от висячих до обыкновенных будильников». Живописец в упоении описывает свою с Беллой разницу в социальном происхождении: «У них раза три в неделю пекли огромные пироги с яблоками, с творогом или с маком, от одного вида которых я чуть не терял сознание. Их подавали на блюдах к завтраку, и все набрасывались на них в каком-то раже обжорства. У нас же дома стол походил на скудный натюрморт Шардена. Ее отец лакомился виноградом, а мой – луком. Птица, которую мы позволяли себе раз в году, накануне Судного Дня, у них не сходила со стола»[82]. Естественно, родные Беллы были против ее замужества – художник «никогда не заработает на жизнь», «Художник! Куда это годится? Что скажут люди?[83]» – но Белла уперлась.
Сразу после свадьбы, устроенной по традиционной церемонии, с большим размахом, Белла отпаивала живописца молоком – так, что к осени на нем «с трудом сходились одежки»[84].
В сентябре пришло время возвращаться во Францию и брать с собой свою молодую богатую супругу. И тут М. Шагала ожидал чудовищный удар. «Отыскав в кармане парижский паспорт, бегу к градоначальнику просить разрешение на выезд. И возвращаюсь подавленный – мои документы изъяли и опечатали. Я чувствую себя так, будто меня раздели догола, да в придачу я оброс бородой и шерстью»[85]. А. Шатских передает эту трагедию лаконично: «Разразившаяся катастрофа опрокинула все планы…»[86]
М. Шагал прибыл в Витебск в июне 1914 г. и планировал выехать во Францию в сентябре 1914 г. Первая мировая война началась 28 июля, в августе Германия вторглась на территорию Франции и зашла так глубоко, что ко 2 сентября правительство было эвакуировано из Парижа в Бордо. Россия участвовала в войне на стороне Антанты, оккупация Франции Германией, которая состояла в Тройственном союзе, не позволяла оставлять французский вид на жительство у подданного России. Путь из Витебска в европейском направлении был закрыт. Родной город стал ловушкой с лазейками, ведущими лишь в Петербург и Москву, при том что необходимо было решать вопрос с воинской повинностью в условиях всеобщей мобилизации. Освобождение от службы художник получил благодаря шурину, устроившему М. Шагала на канцелярскую должность в Военно-промышленный комитет в Петрограде