Родина - стр. 28
На сам-то огород наплевать. Посажу все заново. Деревья? С ними ни черта не случится. Орешник? Тому все нипочем. Хошиана больше беспокоило, что будут испорчены садовые инструменты и что поднявшаяся вода снесет ограду и зальет клетки с кроликами. Он обсудил это с товарищем по работе.
– Забор надо было делать из цемента, тогда тебе ничего не было бы страшно.
Хошиан:
– Да черт бы с ним, с этим хреновым ограждением. Беда еще в том, что река наверняка унесла кучу земли. Как пить дать, там уже образовалась огромная яма. А то и целый овраг. И кролики, они точно утопли. А уж про виноградник лучше не говорить.
– Это из-за того, что ты устроил огород на самом берегу.
– Потому что там, мать твою, земля родит лучше.
После конца работы он прямо с завода отправился к себе на участок. А дождь? Лупил как бешеный. Пока Хошиан спускался вниз с холма – под зонтом, в сползшем набок берете, – увидел, что полиция перекрыла движение на мосту. Вода уже поднялась почти до парапета. Картинка что надо! А уж коли вода едва не залила мост, то что же она сотворила с его огородом? Он ведь расположен гораздо ниже. Хошиан пошел кружной дорогой. Одно дело, когда река разливается, и совсем другое, когда она не только разливается, но еще и вырывает все с корнем, утягивает за собой, разрушает. Хошиан надавил на кнопку звонка, потом сказал что-то, почти вплотную прижав рот к панели домофона, и ему открыли. И вот он уже в квартире своего друга, на балконе, выходящем на реку.
– Ты только погляди, туда-растуда! Ну и где он теперь, мой огород?
Стволы деревьев были похожи на тонущие лодки, их ветви то погружались в воду цвета кофе с молоком, то снова высовывались наружу. Проплыл, крутясь и подскакивая, ржавый бидон. Неслись с дикой скоростью пластиковые бутылки, а еще от взбесившегося потока поднимался жуткий запах – запах ила и взбаламученной гнили. И тогда друг, наверное, чтобы пригасить жалобы Хошиана, указал пальцем на противоположный берег:
– Вон, смотри, там мастерская братьев Аррисабалага. Эти теперь уж точно разорятся.
– Мои кролики, мать твою…
– Братьям это обойдется в копеечку.
– Сколько труда я туда угрохал. Ведь даже клетки сам делал. А сколько времени потратил!
Прошло еще несколько дней, ливни прекратились, вода спала. Хошиан шел по своему участку, и резиновые сапоги по середину голенища проваливались в раскисшую землю. Выдержали деревья, теперь покрытые грязью, и орешник тоже выдержал. И виноградник – благодаря чуду или своим крепким корням. Все остальное – хоть плачь. Забор, отделявший огород от реки, исчез вовсе, будто его и не было. Ничего не осталось ни от помидоров, ни от лука-порея. Ничего. С нижней части участка, примыкавшей к воде, унесло массу земли вместе со всем, что там росло, с кустами малины и красной смородины, погиб и уголок, засаженный каллами и розами. У сарая с одного бока не хватало досок, на крыше – шифера. Кролики так и лежали в своих клетках – облепленные тиной, раздувшиеся, мертвые. Куда подевались инструменты, один бог знает.