Робинзоны космоса. Бегство Земли - стр. 61

Мы двигались к подножию горы Тьмы без происшествий, как вдруг перед нами возникло почти непреодолимое препятствие. Местность резко пошла под уклон, и мы увидели внизу, на дне широкой долины, реку. Берега ее покрывали древовидные растения: из всего, что нам до сих пор попадалось, ничто еще так не походило на наши земные деревья. У них были даже соцветия, которые Вандаль сравнил с пестиками некоторых голосемянных.

Но как переправиться через реку? Не очень широкая, всего метров двести, она была глубока и стремительна, с черной, жуткой водой. В память о родном крае я назвал ее Дордонью. Гидры вряд ли могли обитать в ее быстрых водах, но на всякий случай следовало держаться настороже.

Мы двинулись вверх по течению, надеясь отыскать более подходящее место для переправы, и к вечеру неожиданно для нас самих достигли истоков реки: уже глубокая и полноводная, она вытекала из-под известнякового обрыва, поросшего кустарником. Нелегко было провести машину по этому скалистому мосту, заваленному крупными обломками и пересеченному рытвинами, но в конце концов нам это удалось. По противоположному берегу мы спустились ниже и повернули прямо к пику Тьмы.

Из-за обмана зрения нам казалось, что этот пик примыкает к горной гряде, но на самом деле он одиноко возвышался на равнине, далеко впереди остальных гор. Базальт и черная лава сверкали на монолитном теле великана – еще одно доказательство недавней вулканической деятельности. Жидкие лавы обычно сглаживают неровности склонов, пока сами не начинают трескаться и разрушаться.

Широкие потоки застывшего вулканического стекла – обсидиана – спускались к самому подножию горы. К одному из них я подошел, даже не подозревая, что здесь меня ждет поразительная находка. Куча обсидиановых осколков лежала на выступе. Один из них привлек мое внимание. Казалось, ему была искусственно придана форма лаврового листа. Точно такие же наконечники для стрел делали наши далекие земные предки в солютрейскую эпоху.

Я отвел Вандаля, Мишеля и Бреффора в сторону и показал им свою находку.

– А ты уверен, – спросил Мишель, – что это не какая-нибудь игра природы?

– На все сто. Взгляни на общую форму, на подгонку. Это точная реплика солютрейского наконечника.

– Или индейских наконечников из обсидиана, – добавил Бреффор. – Ты мог их видеть в Музее человека, если, конечно, там бывал.

– Стало быть, – проговорил Мишель, – нам придется признать, что на Теллусе есть люди.

– Необязательно, – сказал Вандаль. – Разум может расцвести и в отличных от нашей формах. До сих пор мы ничего сходного с земной фауной в теллусийской не встречали.