Ритм-секция - стр. 11

– Я не курю.

– Я так и подумала, но никогда не угадаешь, пока не спросишь. – Проктор смотрел, как Стефани вытаскивает из кармана куртки свою пачку. Закурив сигарету, она бросила потухшую спичку на блюдце. – Итак, ты журналист.

– Да.

– Ты не похож на журналиста.

– Не знал, что у журналистов какая-то особая внешность.

– А разве я это сказала? Я говорю про твой внешний вид. Приличная стрижка, хороший костюм, дорогая обувь и чистая кожа – не считая синяков… Видно, что ты ухаживаешь за собой.

– Стараюсь.

– На кого ты работаешь?

– Я внештатник. Но написал десяток статей для «Индепендент», а затем для «Файненшл таймс».

– Впечатляет.

– По тебе не скажешь.

Стефани сделала глоток кофе.

– Откуда тебе знать, что я думаю?

Было видно, что она нервничает, несмотря на агрессию, которая чувствовалась даже в этой ничего не значащей болтовне; беспрестанно ерзала и стреляла глазами во все стороны. Проктор сделал глоток кофе и поморщился.

– Твои родители были убиты, – сказал он для пущего эффекта, в надежде произвести на нее впечатление. Увы, она не проявила никаких чувств, как будто даже не услышала его. – Вместе со всеми остальными пассажирами этого рейса.

– Это неправда. Было расследование…

– Неисправная проводка в брюхе самолета, что привело к короткому замыканию. От искр воспламенились пары авиационного топлива, что, в свою очередь, повлекло за собой первый из двух гибельных взрывов. Я читал отчеты Федерального авиационного агентства США и Управления гражданской авиации Великобритании, да и все прочие документы. И до недавнего времени верил им. Все им верили. И, как следствие, электрические системы на части старых «Боингов-747» были переделаны. Проблемой занялись, проблему решили. За исключением того, что проблема осталась. Проблема все еще жива, ходит где-то рядом, и у нее есть пульс, мозг и имя.

Ее взгляд сказал ему все. Ты либо чокнутый, либо идиот. Проктор подался к ней ближе и понизил голос:

– В тот самолет подложили бомбу. Это не был несчастный случай.

Он ждал реакции; что она в шоке вскрикнет, начнет все отрицать; ждал чего-то подобного. Но ничего не дождался. Стефани ковыряла ногти, и Кит только сейчас заметил, какие они грязные. Обломанные. Кончики пальцев выглядели ободранными.

– Сколько у тебя денег? – спросила она.

– Что?

– Наличка. Сколько у тебя ее с собой?

– Я не знаю.

Она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Мне нужны деньги, а ты сказал, что заплатишь.

Проктор растерялся.

– Послушай, я пытаюсь тебе объяснить…

– Я знаю. Но теперь мне нужны эти деньги.

– Тебя это не интересует?