Риона Санчез. Часть 4. Богиня Тьмы - стр. 6

– Альбио, ты же по-английски почти не говоришь, – удивленно смотрел на друга Пепе, – чего ты так рот разинул?

Альбио ошалело смотрел на друзей.

– А мне все понятно! – с удивлением ответил он. – Хильда словно говорит сразу с моей душой!

– Ого, не знал, что ты такой романтик, – улыбнулся Луцио.

– Да я и сам не знал, – рассеяно ответил его друг, – а тут просто волшебство какое-то! Она особенная девушка!

– Уж не влюбился ли ты часом? – подначивал друга Пепе. – Смотри, придется знакомить ее с родителями!

– Что значит придется? – вклинилась в разговор Хильда. – Я сама решу, с кем и когда мне знакомиться! И вообще, вы обещали танцы! Об остальном мне думать пока рано!

Компания разразилась смехом.

На площади было людно, у фонтана, расположенного в центре, была возведена невысокая сцена, на которой стояли музыканты.

– Вон тот, с гитарой, и есть Густаво, сообщил девушкам Пепе, – он совсем недавно приехал в наш город, но быстро стал для всех добрым другом, так что даже старожилы считают, что он тут родился и вырос.

Густаво был молод, на вид не больше двадцати пяти лет. Прямые черные волосы спадали до плеч, карие глаза смотрели дерзко и весело из-под густых бровей, тонкие, строго очерченные губы и волевой подбородок добавляли мужественности его лицу, сильные загорелые руки нежно и умело держали гитару.

Одет Густаво был в тонкую белую рубашку с широким вырезом и брюки черного цвета.

Густаво пробежал пальцами по струнам и шум на площади мгновенно стих. У Дарьи на мгновение замерло сердце. Она сразу поняла, что этот парень умеет играть, еще до того, как зазвучала музыка, она понимала, что сейчас услышит нечто прекрасное.

Гитара зазвучала в полной тишине, казалось, даже птицы перестали петь, очарованные льющейся музыкой. Печальная мелодия трогала душу, бередила сердце, заставляя его сжиматься от тоски и светлой печали. Дарья невольно ощутила, как к горлу подкатывает ком, а к глазам слезы. Хильда не собиралась сдерживать эмоций и уже во всю рыдала на плече у покрасневшего от смущения Альбио. Впрочем, она такая была не одна. Дарья увидела, что многие женщины утирают слезы, кто платочком, кто – подолом платья.

Последние ноты мелодии затихли, и затем площадь разразилась аплодисментами. Густаво вдруг озорно присвистнул, звонко щелкнул пальцами, подавая знак остальным музыкантам. Барабанщик задал ритм, гитара запела, но теперь уже совсем иначе. Это был быстрый жгучий ритм, от которого ноги сами просились в пляс!

– Вот это другое дело! – восхищенно завопила Хильда, и, схватив за руку Альбио, бросилась в толпу танцующих людей.