Римская сага. Город соблазнов - стр. 42

– Он только что вышел от Цезаря. Если он тебе нужен, поспеши! Кажется, он будет занят до самого вечера, – легат показал рукой в сторону ворот, – Удачи тебе! – Серпилий повернулся к всаднику с золотым шлемом и сказал: – Идём, Гай Ю́лий ждёт тебя. И постарайся больше не делать глупостей, – уже тише добавил он.

– Да что тут происходит? Я – гражданин Рима! Клянусь богами… – попытался возмутиться тот, но ликтор схватил его за локоть и с силой сжал. Молодой аристократ залился краской, открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент его кто-то окликнул и оскорблённый всадник решил отложить свой спор с двумя дерзкими легионерами на потом.

Легат Терéнций Ю́лиан стоял возле палатки и читал короткий свиток, когда к нему подошёл Лаций:

– Терéнций, слава богам, я успел тебя найти!

– А, это ты, мой дорогой Лаций… – с отеческой вежливостью, за которой проглядывалось гораздо больше, чем просто уважение, ответил тот, но Лаций только вздохнул. Он уже привык к постоянным намёкам и долгим взглядам легата, однако сам принадлежал к небольшому количеству легионеров, которые не тяготели к неестественной любви между мужчинами даже во время походов. В детстве Лаций слышал, как в соседнем доме дико кричал раб-подросток. Его наказали за то, что он не захотел ублажать своего хозяина. Патриций решил повеселиться с друзьями и потребовал, чтобы юный раб удовлетворял его гостей по очереди, пока они пировали. Что произошло потом, точно никто не знал, но говорили, что мальчика до смерти забили палками. Лацию повезло, что он узнал об этом случае от помощницы мачехи, рабыни Миóлы. Та рассказала ему об происшествии в общих чертах и без подробностей. Эта рабыня сыграла в его судьбе очень важную роль и благодаря ей он узнал, какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной. Миóле было около тридцати, ему – чуть больше четырнадцати. Нежность и забота случайно переросли в близость. Об этом никто не знал, но когда Миóлу продали, Лаций сильно переживал, и ещё долго хранил в душе наивную юношескую любовь к этой женщине, которая волею богов, сначала была для него почти матерью, а потом – любовницей и другом.

Однажды в походе Помпея один центурион обозвал его «сладким мальчиком» и при всех легионерах положил руку на колено, намекая на близость. Лаций отбросил его руку и вынужден был защищать своё мнение кулаками. Ему немало досталось, но и наглый центурион две недели пролежал потом в палатке, находясь между жизнью и смертью. Сразу после э той стычки Лаций познакомился с Варгóнтом. Тот видел всё с самого начала и, когда дело дошло до драки, не дал товарищам любвеобильного центуриона прийти ему на помощь. С тех пор они с Варгóнтом всегда были вместе. В этом тоже была ирония судьбы, потому что в римском войске отличить дружбу от любви было практически невозможно.