Римская сага. Город соблазнов - стр. 24

Однажды он заступился за товарища на улице, и им пришлось отбиваться палками и камнями от трёх вольноотпущенников. Узнав об этом, друг его приёмного отца предложил поупражняться с гладиаторами. Несмотря на то, что родители были против, Лаций всё же пошёл с ветераном в школу гладиаторов, чтобы попробовать свои силы. Тогда приёмный отец заключил с ним соглашение, о добросовестном изучении юридического дела в обмен на уроки в гладиаторской школе. Год занятий в школе гладиаторов заменил ему десять лет военной службы. Именно здесь он услышал самое главное правило, которому потом следовал всю свою жизнь: «Будь быстрее!». И Лаций старался во всём быть лучше остальных. В школе жил тогда один старый одноглазый гладиатор по имени Зенóн, которого не продали лишь потому, что он ещё мог носить воду молодым бойцам и убирать после них оружие. Однажды он подошёл к Лацию и показал, как бить коротким мечом снизу. Юноша попробовал, и у него получилось. Потом старик убедил его разучить три удара по ногам, которые среди детей патрициев считались нечестными.

– В игре это, может, и нечестно, а в бою поможет, – криво усмехаясь, посоветовал ему опытный старик. Последнее, чему он успел научить его, был быстрый, короткий удар мечом в пах. Для этого надо было присесть и выпрыгнуть вперёд на полусогнутых ногах, чтобы рука с мечом превратилась в копьё. Таким неожиданно длинным ударом можно было достать противника, который стоял на расстоянии трёх—четырёх шагов. Там же Лаций узнал закон гладиаторов, который его сильно удивил: «В бою правил нет». Но после нескольких десятков синяков и моря пролитых от обиды слёз, он всё-таки усвоил его и следовал неукоснительно до конца жизни. Именно это не раз спасало ему жизнь.

Тем не менее, в юные годы Лаций стремился научиться не только этому. Он много читал и любил выступать перед своими товарищами, рассказывая наизусть тексты древних греков, которые давал ему раб-учитель из Греции. Друзья поначалу смеялись над ним, пока старшие педагоги не заметили, что его речь отличается правильным построением и грамотностью. С этого момента сверстники начали тайно ему завидовать. Когда Лаций, его способности заметили и стали просить о помощи, но занять государственную должность в Сенате или даже мечтать о том, чтобы стать сенатором он ещё не мог. Для этого нужны были либо очень большие деньги, либо военная слава. Поэтому в его случае оставался единственный выход – идти в армию. Там он окончательно понял, что его место среди грубых и отчаянных воинов, собранных воедино со всех частей Римской республики. Во время долгих походов и стоянок в лагерях он любил расставлять камешки на земле и обсуждать с друзьями все детали прошедших боёв. Нередко он рассказывал им о знаменитых сражениях прошлого, и легионеры с замиранием сердца слушали его полные счастья и горя слова. Даже о Сираку́зах, где римляне потеряли много воинов, он рассказывал так, что грубые воины проникались уважением к неизвестному им Архимеду и его зеркалам, которые поджигали римские корабли. Но больше всего воображение Лация мучила битва при Каннах, где погибло более пятидесяти тысяч римских воинов и ещё двадцать тысяч были взяты в плен. Когда он рассказывал об этом, у него к горлу всегда подкатывал комок. Лаций сравнивал это сражение с теми битвами в Азии и Га́ллии, где войска Помпея и Цезаря теряли не более ста или двухсот человек. Слушавшие его товарищи проникались в эти моменты чувством невольного уважения к своим великим полководцам. Да, Лацию нравилось служить в армии, потому что здесь всё было предельно ясно: друг был другом, а враг – врагом, но никогда уже ему не было так тепло и спокойно, как в милом, беззаботном детстве, от которого в памяти оставалось всё меньше и меньше следов. А когда год назад пришло известие о смерти приёмных родителей, он долго переживал это и даже лучший друг Варгóнт не мог успокоить его.