Римская сага. Далёкие степи хунну - стр. 28

Как бы там ни было, незнакомец не стал выяснять, кто находится в дальнем углу двора и, к огромному облегчению слуг и губернатора, направился внутрь. На следующий день он покинул дом гостеприимного губернатора, так ничего и не узнав. Это его сильно расстроило, потому что он привык, что если его собеседник что-то не говорит, то это значит, что он что-то скрывает. А если человек не хочет что-то говорить, то это обязательно надо узнать. Допустить, что молодой сын Чжи Чжи ничего не скрывает, а просто ничего не знает, этот странный гость не мог. Все вокруг что-то недоговаривали, и он это точно знал. Поэтому неудача с Угэдэ Суанем сильно задела его самолюбие. Ведь даже жена этого юного кочевника, Чоу Ли, ничего не смогла ему рассказать. Она ничего не знала. Это было неслыханно! Покидая дом губернатора, важный чиновник даже не попрощался с хозяином и его женой, пройдя мимо них, как мимо каменных статуй. Он в задумчивости смотрел перед собой неподвижным взглядом и перебирал в уме, что ещё можно было бы сделать, чтобы заставить молодого хунну рассказать все свои секреты. Дойдя до носилок, гость внезапно остановился и его взгляд приобрёл осмысленное выражение. Он вдруг почувствовал, что ответ где-то рядом, совсем близко, может быть даже за спиной, и это чувство заставило его обернуться. В нескольких шагах позади стояли обескураженные слуги, за их спинами виднелись бегающие глаза испуганных местных чиновников, которые стояли вдоль посыпанной мелким белым камнем дороги, а у самого дома с каменными лицами застыли губернатор и его жена. Они не понимали его поведения и не знали, что ждать от такого опасного посетителя. Но и на этот раз никто из них не увидел странных белокожих рабов, сидевших на перевёрнутом корыте у дальнего склада в глубине двора. Один из них стоял, опираясь на странную лопату с большим широким концом, и внимательно смотрел на гостя. Это был тот самый светлокожий бритый человек, которого он видел накануне вечером. Уголки губ на нервном, худом лице важного чиновника дрогнули и слегка поднялись вверх, застыв в самодовольной улыбке. Кое-что ему стало ясно. Хотя бы то, что маленький змеёныш хунну не лгал и его отец действительно собирался что-то строить. Через несколько мгновений тёмно-синий халат и высокий узел волос скрылись в носилках, и у Лация в памяти остался только жёсткий, беспощадный взгляд, который говорил об этом человеке лучше всяких слов. Тогда он ещё не знал, что это был брат самой императрицы – Ван Ман.

Когда настало время уезжать, три десятка повозок были доверху набиты инструментом. Атилле с несколькими помощниками даже удалось сделать несколько десятков топоров. Однако никто, включая самого Угэдэ, не знал, как оплатить работу, и, как потом стало известно, эту проблему снова решила Чоу Ли. Она пообещала, что все расходы оплатит слуга императора Хуханье. Удивлённые и растерянные чиновники во главе с губернатором провинции вынуждены были согласиться. Молодой Угэдэ подписал какую-то бумагу с перечисленными инструментами и их стоимостью, после чего кочевников проводили до ворот города и губернатор Сяо сразу же направил гонцов в столицу. Поступок Чоу Ли, долг Хуханье, визиты инспекторов двора и приезд самого Ван Мана – всё это невероятно беспокоило его, потому что за всем этим чувствовалось внимание самого императора. С одной стороны, во внутреннем дворе уже знали о визите хунну. Но с другой стороны, его ранг чиновника обязывал отчитаться об этом перед императором лично. Но сделать это правильно было не так легко. Губернатор Сяо никогда не видел так много «дворцовых крыс» у себя в доме, и его разум кричал от страха. Поэтому он, в конце концов, отчаялся, взял бумагу и постарался описать всё, как было, после чего отправил письмо в столицу в запечатанном конверте