Рикошет (сборник) - стр. 19
Минут десять вежливо киваю, потом не выдерживаю:
– Так она может говорить?
Шабалин округляет глаза:
– Лариса Михайловна!.. При такой клинической картине!..
Сокрушенно вздыхаю. Игорь Владимирович принимается меня успокаивать:
– Не волнуйтесь. Как только больной станет лучше, сразу позвоню. Вы только телефончик оставьте.
Оставляю телефончик и совсем было собираюсь уходить, как доктор ошарашивает меня:
– Лариса Михайловна, как вы относитесь к джазу?
– К джазу?.. Нормально отношусь…
– Сегодня в Большом зале Консерватории камерный хор под руководством Певзнера будет исполнять джазовые композиции… Билетов, конечно, не достать, но у меня лечился директор хора… Мне удалось выпросить два билета… А я одинок…
Сочувственно улыбаюсь:
– Извините, Игорь Владимирович, но вечером я обычно занята. Днем тоже…
– Никак?..
Развожу руками:
– Никак!
– Очень жаль. Такие концерты – большая редкость.
Прощаемся.
Пока беседовала с врачом, тучи исчезли. Небо стало бесцветным, как подсиненная простыня. В такое небо можно смотреть бесконечно, но у меня никогда не хватает на это времени. Некогда даже задержать взгляд на начинающих покрываться налетом осени деревьях.
Не вовремя заболела Пухова. Она может знать многое. Наши подруги зачастую более информированы о нас, чем мы сами о себе.
Сосредотачиваю внимание на дорожной обстановке. Если все время думать о деле, его придется заканчивать другому следователю. Но мысли – словно назойливая мошкара. Кружат и кружат. Надоедливы, как светофоры, которые пучатся на меня своими налитыми кровью глазами. Останавливаюсь у очередного, перед поворотом на площадь Кондратюка.
От нечего делать смотрю на Федоровские бани. Бывает же так. Федоров, подвизавшийся на ниве помыва новониколаевцев, давно умер. От прежних бань остались одни стены, а бани по-прежнему именуют Федоровскими…
Нетерпеливый сигнал заставляет меня резко переключить скорость. Машина дергается, и двигатель глохнет. Из проезжающих мимо автомобилей ехидно косятся представители сильного пола. Дескать, неженское это дело. Как асфальт укладывать, шпалы таскать, стены штукатурить – так женское?! Если перечислять все неженские дела, которыми мы занимаемся… Расследование уголовных дел, по мнению Толика, тоже дело неженское. Однако я справляюсь.
Жду, пока снова загорится зеленый.
Уже поворачивая, замечаю киоск «Союзпечать». Именно здесь, по словам Малецкой-старшей, работает племянник Стуковой. Поток машин увлекает меня дальше, и лишь сделав по площади круг, подъезжаю к киоску.
Сквозь увешанные журналами стеклянные стены вижу, что новости со всего света, зубные пасты и щетки, совершенно немыслимые сигареты, которые ни один уважающий себя курильщик не купит, абонементные талоны на все виды транспорта и другие предметы первой необходимости в настоящий момент распространяет не Георгий, а сухонькая женщина со сморщенным, как печеное яблоко, личиком. Ей можно с полным основанием дать и шестьдесят, и все восемьдесят лет.