Ричард и Великие Маги - стр. 34

Она спросила тонким голоском:

– Пока… это насколько?

– Не знаю, – ответил я честно. – Если ваш маг может перенести в ваше родовое гнездо, пусть сделает… если желаете.

Она спросила внезапно:

– Так кто вы?

Я пожал плечами:

– Если вам трудно отказаться от моего благородного образа вожака воров, держитесь за него! Говорю как опытный психотерапевт-интуитивист. Меня как только не называли.

Она пообещала с детской осторожностью:

– Я назову вас, как вы себя назовете.

– Вообще-то, – сказал я скромно, – говоря со всей присущей мне застенчивостью артиста, я Воин Света и борец за всеобщую справедливость. Ну, как понимаю, а я пониматель самый лучший в мире, как мне почему-то кажется. И там, где прохожу, все становятся такими понимающими-понимающими…

Она зябко посмотрела в окно, за которым вдали высится багровый купол, похожий на раскаленный в небесном горне слиток металла. Я видел, как съежилась, как птенчик под холодным дождем, пискнула совсем тоненьким голоском:

– А это в самом деле?..

– Мираж, – сказал я великодушно. – Человек – то, что ест и во что верит. Не буду спрашивать, во что верите вы, неприлично молодых девушек о таком, я не настолько стоек, просто рекомендую неспешно всмотреться, какие мы красивые в своей чистоте и наивности… и вы во многое поверите.

Я кивнул Альбрехту, что молча и с сочувствием наблюдает за нашим общением, и мы повернулись к дверям.

Она спросила мне в спину с великим удивлением, в котором мне почудилось и сожаление:

– Уже уходите?

– Нужно, – ответил я вполоборота с тяжким вздохом.

– Почему?

Я остановился, взглянул в ее чистое лицо и ясные глаза.

– Принцесса… вы такая чистая душа, что рискую влюбиться. А это чревато и недопустимо с точки зрения империи и миропорядка. И сельскому хозяйству будет нанесен ущерб.

Я поклонился и быстрыми шагами вышел из комнаты, и только в коридоре, увидев лицо Альбрехта, понял, что брякнул чистейшую правду.

Альбрехт промолчал, таких моментов касаться рискованно, все личное есть личное, и только когда спустились на первый этаж, сказал осторожно:

– Это вообще-то козырь! Я имею в виду для разговора с императором Германом. Вы спасли из плена его любимую внучку!

Я посмотрел на него искоса.

– Какие нам еще нужны козыри?

Он посмотрел в упор строгими серыми глазами, в них и сочувствие, и требование быть вождем всегда и во всем.

– Да, вы правы, сэр Ричард. Все позволено… Страшно, да?

– Даже не представляете, – признался я. – Раньше всегда мог сослаться на обстоятельства, а сейчас впервые отвечаю за каждый шаг и каждое слово.

– А обстоятельства?

– Обстоятельства – это мы.