Ричард Длинные Руки – воин Господа - стр. 65

– Вопрошающий доставлен, брат мой.

Монах наклонил голову и, не поднимая головы, толкнул дверь. Вообще-то вопрошающий здесь больше я, успел подумать я и даже жалко порадоваться, что остатки трусливого самообладания сохранил, но дверь распахнулась, и остатки моей трусливой души ушли в пятки, а там забились под стоптанные стельки.

Небольшой темный зал, куда меня доставили, как нельзя больше подходит для судилища. Единственное освещенное место – у каменной стены, и когда я туда встал, сразу вспомнил все и всех, кого и зачем ставили к стенке. Светильник над моей головой растягивает круг света еще на три шага вперед и в стороны, а дальше полумрак, темные фигуры в креслах, но даже сейчас, как схватывают мои быстро приспосабливающиеся глаза, все они в бесформенных плащах и капюшонах, закрывающих лица.

Страшное одиночество сковало душу. Семеро фигур в плащах, строгий и бесчеловечный собор, каменные стены из массивных глыб, снизу тянет холодом подземелья, ноги дрожат, а эти фигуры рассматривают меня молча, словно умеют смотреть сквозь человека, как сквозь туман.

– Мы слушаем тебя, Дик, – донесся бесплотный голос.

Я сразу увидел за этим голосом старца, уже утратившего все человеческое, не способного вкушать жареное мясо с острыми специями, забывшего, как выглядит женщина, вообще забывшего, как выглядит мир за стенами.

– Спрашивайте, – ответил я нервно. – Я не знаю, что вы хотите услышать.

– Когда ты в последний раз был в церкви?

– Очень давно, – ответил я. И добавил заискивающе: – В моих краях считают, что Бог живет в самом человеке. А церковь должна быть из ребер, а не из бревен или камня.

Я видел, как они покачивают головами, сдвигают их, совещаясь, голоса шелестят сухие, старческие, бесплотные, растерявшие все человеческие чувства.

– Мы знаем, – прошелестел другой голос, но такой же обесцвеченный, – что в трудном походе со святыми мощами ты заходил в церковь. И что деревенский священник дал тебе крест.

– Да, – ответил я.

– Где этот крест?

Я распахнул рубашку.

– Да вот он.

Я чувствовал на своей коже их холодные взоры, наконец раздался бесплотный голос:

– Почему ты не упомянул? Ведь это говорит в твою пользу.

– Но я в самом деле давно не бывал в церкви, – возразил я. – Вообще был в ней два или три раза. За всю жизнь.

Снова я слышал их приглушенные голоса. Снизу от пола тянуло могильным холодом. От толстых стен тоже несло вечностью, незыблемостью, я против воли начал съеживаться, чувствуя себя маленьким и несчастным.

– Говорят, что ты общался с гномами и эльфами?

Я возразил осторожно:

– Не только я. С ними общаются Беольдр… и другие, как я слышал.